Гнездостроители
Шрифт:
Спустя некоторое время с гор спустились четыре черных медведя. Приблизившись к цивилизации, они спрятались и наблюдали - слушали, всегда только слушали, никак не решаясь использовать мыслеоблако. Кто знает, какими ментальными силами могли обладать аборигены? В спрятанной среди кустарников пещере из куколок слоринов вылупились четверо охотников в грубой одежде. Охотники были проверены и усовершенствованы.
Наконец охотники рассеялись.
Слорины всегда рассеивались.
– Когда мы покидали Вашингтон, ты сказал что-то насчет возможности ловушки, - нарушил молчание Рик.
– Не думаешь ли ты на самом деле...
– В некоторых мирах слорины были демаскированы, - сказал Смег. Аборигены разработали ситуационные защитные приспособления. Это имеет некоторые характеристики подобной ловушки.
– Тогда к чему это расследование? Почему бы не предоставить событиям идти своим чередом, пока мы не станем сильнее?
– Рик!
– Смег содрогнулся от грандиозного невежества юноши.
– Может, и другие капсулы спаслись, - сказал он.
– Но если там действительно слорин, то ведет он себя как последний дурак.
– Тем больше причин для расследования. Здесь может оказаться поврежденная куколка, некто, утративший часть родовой памяти. Возможно, он не знает, как себя вести и руководствуется инстинктами.
– Тогда почему бы не остаться за пределами города и не прозондировать лишь чуть-чуть мыслеоблаком?
"Рику эту работу доверять нельзя, - подумал Смег.
– Он слишком неподготовлен, слишком полон юношеского желания поиграть мыслеоблаком".
– Ну почему?
– повторил Рик.
Смег остановил машину на обочине грязной дороги и открыл окно. Становилось жарко - до полудня осталось около часа. Пейзаж представлял собой сильно изрезанную плоскость, отмеченную редкой растительностью и группой зданий где-то в двух милях впереди. По обеим сторонам дороги выстроились полуразвалившиеся заборы. Низкие кусты хлопчатника справа выдавали присутствие сухого русла. Два чахлых дуба обеспечивали тенью нескольких молодых волов. Вдали, на границе пустоши, угадывались укрытые дымкой холмы.
– Ты попробуешь то, что я предложил?
– спросил Рик.
– Нет.
– Тогда почему мы стоим? Ты едешь только сюда?
– Нет, - вздохнул Смег.
– Это ТЫ едешь только сюда. Я изменил план. Ты будешь ждать. В деревню пойду я.
– Но я моложе. Я...
– А я твой командир здесь.
– Остальным это не понравится. Они сказали...
– Остальные поймут мое решение.
– Но закон слоринов гласит...
– Не цитируй мне закон слоринов!
– Но...
– Ты будешь учить своего деда, как придавать форму куколке?
– покачал головой Смег. Рик должен научиться контролировать гнев, присущий этому телу.
– Предел закона есть предел принуждения - реальный предел организованного общества. Мы не являемся организованным обществом. Мы два слорина, одинокие, отрезанные от нашей жалкой сети. Одинокие! Два слорина с совершенно несоизмеримыми возможностями. Ты способен отнести сообщение. Я не считаю, что ты в состоянии принять вызов в этой деревне.
Смег потянулся и открыл дверцу.
– Это окончательное решение?
– спросил Рик.
– Да. Ты знаешь, что делать?
– Я беру свое снаряжение из багажника и разыгрываю роль почвоведа из Департамента сельского хозяйства, - холодно проговорил Рик.
– Не РОЛЬ, Рик. Ты и ЕСТЬ почвовед.
– Но...
– Ты будешь делать настоящие проверки, которые войдут в настоящий доклад и будут посланы в настоящую, реально функционирующую контору. В случае несчастья ты примешь мою форму и заступишь на мое место.
– Я понимаю.
– Я на самом деле надеюсь на тебя. Тем временем ты пойдешь через это поле. Там сухое русло. Видишь те кусты хлопчатника?
– Я определил характеристики этого ландшафта.
– Отлично. Не отклоняйся. Помни, что ты отпрыск Смега. Чтобы произнести имя твоего студнепредка, требуется четырнадцать тысяч ударов сердца. Живи с гордостью.
– Предполагалось, что туда пойду я, приму этот риск...
– И тут риск, и там риск. Помни, делай настоящие проверки для настоящего доклада. Никогда не изменяй своему месту. Когда сделаешь проверки, отыщи в том русле место, чтобы спрятаться. Закопайся и жди. Все время слушай узкий луч. Все, что ты должен делать - это слушать. В случае несчастья ты должен отправить сообщение остальным. В снаряжении есть собачий ошейник с поводком и табличкой с обещанием награды и адресом нашего чикагского гнезда. Ты знаком с формой гончей?
– Я знаю план, па.
Рик выскользнул из машины. Он вытащил из багажника тяжелую черную сумку, закрыл дверцу и посмотрел на родителя.
Смег перегнулся через сиденье и открыл окно. Оно печально скрипнуло.
– Удачи, па, - сказал Рик.
Смег сглотнул. Это тело несло бремя привязанности к своему отпрыску, гораздо более сильное, чем любой в предыдущем опыте слорина. Он задумался, что чувствует отпрыск к родителю и попытался прозондировать свои собственные чувства к тому, кто его создал, обучил и запечатал куколку в Корабле-Сеятеле. Чувства потери не было. В каком-то смысле он и БЫЛ родителем. Однако, когда различные впечатления меняли его, Смег должен был бы становиться все более и более личностью. К его имени прибавлялись бы слоги. Возможно, в один прекрасный день он может почувствовать потребность в воссоединении.
– Не теряй хладнокровия, па, - сказал Рик.
– Боги слоринов не имеют формы, - ответил Смег. Он закрыл окно и выпрямился за рулем.
Рик повернулся и побрел через поле к хлопчатнику. Его продвижение отмечало низкое облако пыли. Он легко нес сумку в правой руке.
Смег привел машину в движение, сосредоточившись на управлении. Этот последний образ Рика, сильного и послушного, пронзил его нежданными эмоциями. Слорин разлучается, сказал он себе. Разлучаться естественно для слорина. Отпрыск - это просто отпрыск.
Ему на ум пришла молитва слоринов. "Господи, дай мне владеть этим моментом без сожалений и, утратив его, обрести навек".
Молитва помогла, но Смег все еще ощущал тяжесть расставания. Он уставился на запущенное здание в городе, что был его целью. Кто-то в этом скопище строений, куда въезжал сейчас Смег, не усвоил основной урок слоринов: "Жизнь имеет резон; слорин должен жить так, чтобы не уничтожать этот резон".
Сдержанность - вот ключ.
В направлении центра городка в пыльном солнечном сиянии стоял человек одинокий человек возле грязной дороги, беспрепятственно убегающей к далекому горизонту. На мгновение у Смега возникло ощущение, что это не человек, а опасный, облаченный в иную форму враг, встречавшийся ему прежде. Ощущение прошло, когда Смег остановил машину неподалеку.