Гоблины в России
Шрифт:
"От кариеса еще никто не умирал!"
Житейская преглупость
Что послужило причиной столь быстрой разрядки Железной Боевой, Драгоценной Парадной и Алой Целовальной челюстей, доподлинно неизвестно. Может быть, качество спиртных напитков в России другое, чем в Междуземье, а может быть, просто
Кроме того, Сенечка-горлум артефакты-то украл, а зарядное устройство осталось у Великого Орка. Впрочем, Сенечка и не знал, что ворует артефакты, думал так - цацки какие. А если бы даже и знал, то сомнительно, чтобы ему удалось похитить это самое зарядное устройство. Потому что таковым являлся сам Великий Магарх. Конечно, украсть Государя вместе с зубами - это круто и даже очень, только... как-то не реально, знаете ли. Его Грозность даже в абстинентном состоянии, это вам не какая-нибудь дочка президента, которых то и дело крадут в голливудских фильмах. А молодой, пусть даже и очень преступный горлуменок как-то не тянет на роль международного террориста. Да и врут эти американцы. Не верю я им ни на цент. Кому, скажите, нужна президентская, насквозь прогамбургленая и прококаколеная, дочка, когда по улицам ихних мегаполисов вон сколько классных девчонок ходит? Из России, с Украины, из Молдовы, из Пуэрториканской республики, в конце концов!
В общем, случилось с Оркскими зубками что-то вроде кариеса. Как могут заболеть кариесом стальные, золотые или жемчужные зубы? Да запросто! Лично мне доводилось знавать людей с кариесными мозгами, да что там людей, кариес случается у целых отраслей промышленности, у армий, и даже - только никому не рассказывайте - у стран! Старость - это ведь тоже разновидность кариеса.
А в результате что? Ну, насчет кариесных стран и народов - это ладно, это нас не касается, а что с братцами-то? Ведь они уже милостью Оркских артефактов принялись вершить всякие общественно полезные дела, и не без успеха. Вон, Капитоша-олигарх автопром уже чуть-чуть приподнял, и, глядишь, если бы не перестал бояться, появились бы у нас автомобили не хуже китайских! Но ослабла железная хватка Братца-Ивана - и брызнул Капитоша, словно какой-то неуловимый Джо - а в Европы ли, в Америки - ищи-свищи! А отечественный автопром, понятное дело - упс!
И остальные Ивановы подопечные не лучше.
Один авианесущий крейсер недостроил. Строил-строил, потом бояться перестал, выкурил сигарку-другую, посидел на стапеле, сплюнул да и продал на металлолом потенциально недружественной державе.
Другой - который грузовые дирижабли для районов крайнего севера подрядился мастрячить, построил одну штуку, а потом взял, да и переоборудовал под личную воздухоплавающую яхту. И уплыл на ней, по воздуху, естественно, только вот не на крайний север, а в Куршавель! То-то все тамошние богатые бездельники обзавидовались!
Третий, который под железный зубовный скрежет взялся науку финансировать, тот, правда, сознательным оказался. Как только скрежет заржавел и стал нестрашным - раздал подопечным по штуке баксов и сказал, примерно, так:
– Вот что, господа филирики, кто хочет - может на эти деньги за бугром счастья попытать, а кто не хочет, тот пусть поступает с ними по собственному разумению. Ботинки новые купит, или пропьет... Вольному, значит, - воля! А мне пора, дела, знаете ли...
Засмущался немного - и был таков! Ладно, хоть засмущался.
В общем, все разбежались, и никто не умер. И то хорошо.
И остался Иван-солдат один. Точнее, не один, а с изрядно тронутой ржавчиной, некогда грозной, а теперь просто скрипучей, словно мамаша старой девы, Древней Боевой Челюстью.
Вот сидит он вечером в своем Мак-Дональде, на столе бутылка "Шуйской", напротив - несчастная ржавая железяка. Разговаривают.
– Что это с тобой, командир?
– спрашивает Иван.
– Так славно работали. Россию, почитай, уже почти спасли, и тут, в самый, можно сказать решающий момент ты ломаешься! Натуральный облом. Непорядок, командир, да и стыдно...
– Мне не стыдно, - скрипят ржавые зубы.
– Мне старо...
Иван стопку налил, посмотрел с тоской на встопорщившуюся огнями Москву за окнами, выпил без закуски и говорит:
– Ты же древний,... то есть, древняя.... Тьфу, извини.... В общем, Древняя Воин, тысячи лет сражаешься и ничего, а тут вдруг тебе состариться приспичило. Непорядок это...
– Я не воин, - шелестит едкая железная пыль.
– Я только часть воина.... Я - частицы Силы. Ты - воин.
– Солдат, - соглашается Иван.
– В чине капитана. Так в чем же дело-то?
– Я не твоя часть, - грустно отвечает Железная Челюсть.
– Я часть Великого Воина из Междуземья. Мне здесь не прижиться...
Иван налил еще стопку, чокнулся с тенью, которая на миг проявилась на стенке, аккурат между Мак-Даком и клоуном Дональдом, выпил, и говорит:
– А ведь еще немного - и получилось бы! Вон, как нас все это толстосумы боялись! Чего прикажем, то и делали. Эх, совсем чуть-чуть бы, и получилось бы! Не вышло. Скажи, почему?
– Потому что боялись...
– уже совсем мертво шепчет железо.
– Нужно, чтобы не боялись, а чувствовали защиту.... Верили...
– Чтоб я Капитошу защищал?
– вскинулся Иван.
– Да никогда!
– И его..., и остальных...
– соглашается Челюсть.
– Страну... Ты - солдат...
За окнами совсем стемнело, автомобили отталкивали от себя темноту и снег вытянутыми вперед яркими ладонями. Ночная столица медленно всплывала к небесам, щурясь огнями сквозь снегопад.
– Сколько тебе осталось?
– тихо спросил солдат.
– Три дня...
– спокойно ответили запекшиеся ржавчиной губы.
– Если меня через три дня не вернут Хозяину, я рассыплюсь...
– Кто твой Хозяин?
– Великий Орк. Владыка. Магарх. Урукхай.
– ответила темнота.
А в это время, на сцену, под безжалостные огни световых пистолетов, выбежал братец-Василий, Васька-гусляр. С новенькими, сияющими электрогуслями наперевес, фиброусилитель для которых делали лучшие в мире японцы. И стройные мулаточки бэк-вокалистки нервно дрогнули узкими бедрами, готовые подхватить любую ноту, в нужный момент отвлечь публику от солиста, как бандерильеро отвлекают быка от поскользнувшегося матадора. И зал замер, в ожидании, когда начнется музыка и алая, полыхающая любовью роза раскроется над левым плечом новой звезды Российской сцены - Страстного Васьки.