Год Быка
Шрифт:
Даже Москва-река покрылась льдом. Во вторник, пятнадцатого, Платону пришлось даже существенно утеплиться.
А как там наши кусты на даче перенесут этот мороз? – взволновался он.
Возвращаясь с работы, на станции «Новокузнецкая» дрогу ветерану и не только перегородила ватага старших школьников, в основном визжащих девочек.
– «Детишки! Вы дорогу загородили! Встаньте в сторону!» – громко начал он за здравие.
– «Ё…, Вашу мать!» – вполголоса и без зла кончил он за упокой.
В вагоне метро он, было, сразу заснул, но вошедший на следующей остановке и севший рядом грузный мужчина, выдавил его сон из тела, прижав то к боковой стенке.
Постепенно тела трёх пассажиров последней скамьи утряслись, и Платон снова забылся глубоким сном.
Но внезапное объявление по радио:
– «Станция «Шоссе, типа, блин… Энтузиастов»!» – сразу разбудило крепко заснувшего.
Он даже открыл глаза, удивившись услышанному, и огляделся по сторонам. Но никто из пассажиров на объявление не прореагировал.
А ведь сон – это не что иное, как одна из картин проекции совести на сознание! – вдруг подумал совсем проснувшийся.
Неделя закончилась без происшествий, и в субботу Платон открыл лыжный сезон. Но это повторилось спустя лишь несколько лет.
Природа щедро отблагодарила энтузиаста – физкультурника, в ночь с воскресенья на понедельник, засыпав столицу и не только, давно подзабытым очень толстым слоем снега.
На улицах стало хоть и непроходимо, но зато сказочно красиво. Платону даже вспомнились его детские московские зимы.
Но возникли проблемы с транспортом.
– «Вон, в Европе, уже при сантиметровом слое снега – всё стоит! А у нас и при тридцатисантиметровом слое – все ездят!» – почему-то возмутилась Ксения.
– «А нам Европы – не указ! Что на убогих ровняться-то?!» – не согласился с нею муж, пытаясь обнять жену за талию.
– «Убери ты свои ледяные руки!» – продолжила та холодную тему.
– «Так завела ж…».
После двух лыжных выходных у Платона немного побаливали, отвыкшие от нагрузки, мышцы ног, но не рук. Поэтому ничто не мешало ему работать, тем более невольно слышать.
– «Надьк! Ну, ладно, я попёр!» – распрощался с начальницей Иван Гаврилович.
– «Кого?!» – мгновенье спустя вслух переспросил сам себя Платон, невольно поёживаясь от прохлады так и не налаженного у них отопления.
Однако в четверг, погода, словно вспомнила примету, подняв температуру до плюсовой.
В этот день Платона, наконец, более чем полтора года спустя, допустили до перегрузки большого количества коробок с маслом с чкаловской на минскую машину. Действие происходило на одной из грузовых стоянок терминала «Матвеевское». Всё было чётко организовано и обошлось без проблем. За эту полуторачасовую не трудную для Платона работу Надежда заплатила ему, как и всем, целых три тысячи рублей (!?).
Надо же?! Клея, я такую сумму зарабатываю только почти за месяц! Лишний раз понятно, почему коллеги не хотели моего участия! По не лишних полторы тысячи я у них увёл! – рассуждал удивлённо-обрадованный.
Погода сохранилась и в пятницу, а вот «Шурик» из столовой не сохранил своё реноме, неожиданно представ Платону оживлённо беседующим за столом с индусом, скорее всего из посольства Индии.
Знать он не так прост, как кажется! Да и раз общается с иностранцем, а тот с ним, значит, есть у него и харизма! – решил писатель.
Платон вспомнил, как после обеда «Шурик» долго и тщательно споласкивал рот, не забывая протереть и усы с бородой. Потом долго мыл руки, как будто для каких-то важных и чистых дел, забавно потирая ладони, как ребёнок.
И вообще, в его облике угадывалось немало детского.
Видимо он добрый и неординарный человек! – догадался писатель.
– «Человек! У Вас есть зажигалка?» – спросила Платона на обратном пути, на перекрёстке, пьяная молодая женщина.
– «Нет!».
– «Как это нет? У всех мужчин бывают зажигалки!» – по-пьяни заигрывала она.
– «А-а-а! Так сейчас холодно!» – понял он, всё ей объясняя.
– «А мне жарко!» – не унималась та, чуть ли не распахивая перед мужчиной полы своей куртки.
– «А ты мне мозги не фрикцуй!» – культурно оставил он её в полном неведении на слякотной мостовой.
А в субботу вообще пошёл дождь, и лыжи пришлось отставить. Зато Платон занялся подготовкой квартиры к празднованию встречи Нового года.
Пришло время подводить и итоги года уходящего.
Вячеслав всё ещё не давал о себе знать. Его дело в чём-то, скорее всего из-за бюрократии, застопорилось.
Зато с менее далёкой семьёй Владимира Платон общался по скайпу.
Привыкшие молчать в танце, танцоры Екатерина и Виталий, после лета никак не проявились и в общении с отцом и тем более с братьями. Хотя в свой осенний приезд к отцу за яблоками дочь обещала пригласить его с Ксенией на какой-то грандиозный концерт.
Но не состоялось.
Видимо Катюха погорячилась в своих возможностях?! Но ведь могла бы об этом и предупредить?! А то мы – двое наивных – с нетерпением ждали её звонка! – одновременно про себя оправдывал её отец, удивляясь невоспитанности своих деятелей культуры.