Год, когда мы встретились

Ахерн Сесилия

Похоже, я нарываюсь на скандал. На самом деле я просто стараюсь говорить в том же тоне, что и ты, но получается не очень хорошо. Лицо у тебя каменеет, и я понимаю, что крепко тебя задела. Вот и отлично.

Улыбаюсь. Получи, голубчик.

– Что такое, Мэтт? Боб не собирается вас возвращать? А вы ведь всегда были вот так, – сплетаю пальцы, как это делал ты.

– У Боба случился сердечный приступ, – мрачно отвечаешь ты. – Он в больнице, на аппарате искусственного дыхания. Мы не думаем,

что он выкарабкается.

Я в ужасе. Улыбка сползает с губ.

– О! Господи, Мэтт… Мне очень жаль, – заикаясь, бормочу извинения. Чувствую себя последней свиньей.

– Боба уволили, – говорит доктор Джеймсон. – Мэтт, прошу вас.

Ты издаешь хриплый смешок, но видно, что тебе не весело. Скотина, как же ты меня бесишь.

– Опять настроение скакнуло? Доктор Джей, эту женщину мотает, как стриптизершу у шеста.

– Все-все, – предостерегает доктор.

Да, настроение у меня скачет то вверх, то вниз, не поспоришь. И сейчас оно опять на подъеме.

– Значит, вашего приятеля уволили, – насмешливо говорю я, прихлебывая чай. – И теперь рассмотрение вашего дела уже не такая «сугубая формальность»?

– Да, не такая. – Ты мрачно на меня смотришь.

– Если, конечно, они не возьмут на его место другого вашего закадычного друга. Который тоже будет потакать вашим экстремальным выходкам.

Ты угрожающе прищуриваешься и залпом допиваешь свой виски. Я игнорирую знаки, мне на них сейчас наплевать. Я чувствую, что ты на грани, и мне хочется тебя подтолкнуть. Если ты сорвешься, я буду очень довольна.

– Ой-ой, – саркастически продолжаю я, догадавшись, что произошло. – Они взяли кого-то, кто вас не любит. Кошмар. Интересно, где они его нашли.

– Точнее, не его, а ее, – поправляет доктор Джеймсон. – Это Оливия Фрай. Она из Англии. Работала на очень популярной радиостанции, как я понимаю.

– Жуткой радиостанции. – Ты трешь лицо ладонями. Стресс, ясное дело.

– Не поклонница?

– Нет. – Еще один мрачный взгляд.

Глоточек чая. Молчание.

– Не стоит так огорчаться, Джесмин.

Я поднимаю руки:

– Знаешь, Мэтт, я странным образом понимаю, почему ты думаешь, что твоя передача была полезна…

Ты пытаешься меня перебить.

– Погоди-погоди. – Мне приходится повысить голос, чтобы тебя перекричать.

Доктор Джеймсон шикает на нас обоих:

– Соседи спят!

Я продолжаю уже тише, но с напором:

– А как насчет Нового года? И той бабы в студии? Эта хрень зачем понадобилась?

Наступает тишина. Доктор переводит взгляд с меня на тебя и обратно. Я вижу, ему любопытно, скажешь ли ты правду.

– Я был вконец измотан, – наконец отвечаешь ты, не оправдываясь, а просто констатируя факт. – Перед шоу принял успокоительное и запил

его виски. Это была ошибка.

– Вне всяких сомнений, – сердито качает головой доктор, который уже знает эту историю. – Это сильное лекарство, Мэтт. Какой виски?! Их нельзя смешивать. И откровенно говоря, лучше бы тебе не принимать эти таблетки вовсе.

– Раньше я уже так делал, и все было отлично, беда в том, что накануне я пил снотворное, и в целом коктейль вышел неудачный.

Доктор Джеймсон в ужасе всплескивает руками.

– Значит, ты признаешь, что предновогоднее шоу было ошибкой? – Я упрямо гну свою линию.

Ты наклоняешь голову набок, задираешь бровь и молча на меня смотришь. Поняв, что ты не готов произнести это вслух, поворачиваюсь к доктору:

– Как вы съездили отдохнуть?

– О, хорошо… Было приятно повидать детей и…

– Все две недели шел дождь, и доктора Джея припахали в качестве няньки. Он сидел с детьми, а эти двое ходили по гостям.

– Ну не так уж все было печально.

– Док, вы посоветовали мне честно взглянуть на факты и называть вещи своими именами. Вот и называйте. Они вас использовали.

Доктор Джеймсон грустно усмехается.

А меня зацепило другое. Ты сказал: вы посоветовали мне честно взглянуть на факты. Это объясняет ваши ночные бдения с добрым доктором. Не думала я, что вы этим занимаетесь в саду среди ночи.

– Жаль слышать это, – говорю я доктору Джеймсону.

– Я думал, что проведу с ними Рождество… надеялся, что мы все вместе… но, видите, не вышло. И теперь уж вряд ли когда получится.

– Последние пятнадцать лет доктор встречает Рождество один.

– Чуть меньше, – поправляет доктор Джеймсон. – Впрочем, не важно.

Мы умолкаем, и каждый погружается в свои мысли.

– Вы замечательно обустроили свой сад, – улыбается доктор Джеймсон.

– Спасибо, – с гордостью отвечаю я.

– У нее «садовый отпуск», – вставляешь ты. Смеешься, закашливаешься, и слово «уволена» запиваешь глотком виски.

Меня охватывает злость.

– Финн помог мне с альпийской горкой. Хотел смыться из дома от своего папочки.

Доктора Джеймсона забавляет наша пикировка. Меня нет.

– Ему пятнадцать. В этом возрасте никому неохота сидеть с родителями, – парируешь ты.

Согласна.

– И потом им здесь совсем нечем заняться. Сидят целыми днями все трое, уткнувшись в свои айпады.

– Ну так займись чем-нибудь с ними вместе, – советую я. – Придумай что-то. Финну нравится работать руками. – Тыкаю пальцем в стол. – Вот, например, его можно отдраить и отполировать. Полезное дело, между прочим. Ты мог бы тоже поучаствовать. Глядишь, и пообщались бы. – Язвительно фыркаю.