Год, когда я стала Изабеллой Андерс
Шрифт:
— Приятель, ты собираешься спросить или просто сказал все это, чтобы свести меня с ума? — спрашиваю я, засовывая телефон в карман.
Его глаза озорно блестят.
— Я просто пытался показать тебе, что я чувствую. Ты чувствуешь, что сходишь с ума от того, что не знаешь ответа?
Я щиплю его за бок. Я даже не знаю, зачем это делаю. Ладно, может, это и ложь. Я видела, как Индиго использовала этот прием против нескольких парней, с которыми флиртовала.
Срань господня! Я флиртую с Каем.
Что,
— Ауч, а ты жестока. — Кай хихикает, потирая бок в том месте, где я его ущипнула.
— Извини, я просто сгораю от нетерпения. — Я сцепляю руки перед собой. — Не мог бы ты, пожалуйста, задать свой вопрос, прежде чем я сойду с ума или моя голова взорвется?
— Хорошо, я скажу тебе. — Он насмешливо закатывает глаза. — Господи, Иза, не надо драматизировать, — он одаривает меня игривой улыбкой, когда я смотрю на него, притворяясь более раздраженной, чем есть. — Так что там с новым обликом?
— Это твой вопрос. Серьезно? — Я разочарованно хмурюсь. — Должна сказать, после всего, что произошло, я думала, что ты спросишь меня о чем-то более неловком.
Его брови поднимаются.
— О чем, например? Ты всё еще девственница или что-то в этом роде?
Мои щеки пылают, и я ненавижу, что он это видит.
— Нет, я совсем не об этом подумала.
Он проводит пальцем по моей щеке.
— Я и забыл, какая ты милая, когда краснеешь.
Движение настолько быстрое, что я едва замечаю его, но мое сердце ускоряется, чувствую, как пульс бьется о запястье, шею… везде.
Мое тело — чертов предатель, и мой разум кричит на меня, чтобы я разозлилась на него. Он говорит о прошлом, о тех временах, когда мы дружили, и он не имеет права говорить о тех моментах, когда решил притвориться, что их никогда не было.
— Ты никогда раньше не видел, чтобы я краснела, — лгу я, мой голос немного дрожит. Я провожу пальцами по волосам, приглаживая их. — И я решила изменить свой облик. В этом нет ничего особенного.
— Для этого должна быть причина, тем более, я знаю, что ты ненавидишь платья, макияж и все это девчачье дерьмо.
— Я никогда не ненавидела девчачье дерьмо. Я просто растерялась… тогда. — Тогда, когда ты вонзил мне нож в сердце. — И я не такая уж девчонка. — Я поднимаю ноги и стучу сапогами. — Вот видишь. Совершенно не девчачьи туфли.
Он сдерживает улыбку.
— Тем не менее, ты сильно изменилась, и обычно есть причина, по которой кто-то делает полный щелчок выключателем.
Я выгибаю брови.
— Ты имеешь в виду себя?
Он гримасничает.
— Да, наверное.
Я обдумываю его вопрос, но сама мысль рассказать ему о том, что я узнала о себе и своей семье во время путешествия, приводит меня в ужас.
— Я скажу тебе причину, если ты мне откроешься.
Его губы
— О чем именно ты говоришь, Иза? Потому что, когда ты говоришь мне такое дерьмо, мой разум автоматически отправляется прямо в сточную канаву. — Его взгляд скользит вверх и вниз по моему телу, заставляя меня дрожать. — Но я более чем счастлив показать тебе себя.
Я закатываю глаза и толкаю его, но смеюсь.
— Не будь грубым.
— Эй, это ты сказала, — говорит он с усмешкой.
— Я имела в виду, что скажу тебе, почему я изменилась, если ты скажешь мне, почему это произошло с тобой.
Он обдумывает мои слова, но не очень долго.
— Ладно, можешь держать свои секреты при себе.
— Хорошо, я так и сделаю. — Мне только немного грустно, что он ничего не сказал, потому что мне любопытно, почему он решил перейти от популярного качка к этой непринужденной мне-наплевать-на-что-либо версии Кая. Но в основном я рада, потому что не хочу раскрывать ему свою тайну.
Он выпячивает губу и снова надувает губы.
— Ты действительно не собираешься мне рассказывать?
— Ты же знаешь, что на меня это не действует, верно? — Я встаю на ноги, отряхивая грязь с подошвы. — Я дала тебе шанс узнать, но ты не захотел им воспользоваться.
Он встает и потягивается.
Я стараюсь не смотреть, когда его шорты опускаются ниже, но не могу удержаться. В отличие от Кайлера, Кай не мускулист. Подтянутый, да. Но абсолютно худой.
— Ну, может быть, я передумаю, — говорит Кай, скрещивая руки на груди и перехватывая мой взгляд. — Может быть, я решу рассказать тебе все свои секреты, и тогда тебе придется рассказать мне свои.
— Когда это случится, тогда и случится. — Я беспечно пожимаю плечами.
— Хорошо, хорошо… — Он с трудом подыскивает слова и кажется немного неуверенным в моем равнодушном отношении.
Я улыбаюсь, как настоящая я-только-что-надрала-тебе-задницу злодейка. Он так привык добиваться своего, и я могу сказать, его сводит с ума, что я не уступаю его очаровательным улыбкам и очаровательным надутым губам.
— Улыбайся сколько хочешь. Просто знай, что у меня есть козыри в рукаве. Я заставлю тебя сказать мне, когда ты меньше всего этого ожидаешь.
Поднимаю руки перед собой и драматично ахаю.
— О нет. Что же мне делать? У Кая Мейерса есть козыри в рукаве, и он собирается использовать их против меня. — Я опускаю руки, когда он смотрит на меня. — Ты забываешь, что я прекрасно знаю ту твою сторону, когда ты носил фокусы в рукаве и мечтал стать волшебником.
— Ты обещала, что никогда ничего не скажешь об этом, — предупреждает он, целясь в меня пальцем. — И это было, когда мне было двенадцать. Я перерос эту чертову странную фазу.