Год, в котором не было лета. Как прожить свою жизнь, а не чужую
Шрифт:
Я поднялась на третий этаж поздороваться с владельцем этого странного дома. С третьего этажа звук миксовавшегося драмбасса выплескивался на лестницу как испорченная простокваша из пластиковой бутылки. Хозяин стоял за диджейским пультом. Дреды до бедер, тоннели в ушах. Он меня поприветствовал, не отходя от пульта, запивая косячок марихуаны красным вином. Подумала: вот это я попала. Внутри меня шла борьба между желанием убежать и интересом увидеть планету этого странного парня, который живет в этом желтостенном доме, селит в нем путешественников пачками и играет бешеную музыку. Я решила принять это все как внезапно свалившийся на меня опыт. Я, как Маленький принц, путешествовала по разным планетам в поисках моей розы.
Тело диджея сотрясалось в такт музыке, он, не глядя на меня, показал на софу, куда можно присесть, и протянул откупоренную бутылку вина. Я отказалась. Он пожал плечами. Небольшая комната была обклеена фотографиями обнаженных женщин, снюхивающих кокаин с винтажных виниловых пластинок. Я надеялась, что это не было доской визуализации. Он все-таки повернулся ко мне, сбросив дреды на правое плечо: «А ты красивая! Можно я тебя поцелую?». Парень решил не тратить время даром. Хорошо, хотя бы спросил. На мой отказ он просто пожал плечами, как и на мой отказ выпить вина. Видимо, отрицательные ответы в принципе вызывали у него лишь неинтенсивную краткосрочную эмоцию удивления.
Потом он устроил мне экзамен на знание информации, опубликованной на его странице в сети каучсерф. Есть такие пользователи, которые пишут в графе «о себе» очень подробную автобиографию. Иногда у них даже есть кодовые слова, которые нужно вставлять в сообщение во время переписки с ними. Так ты показываешь, что прочитал всю информацию, указанную на странице. Я помню, что бегло просмотрела страницу этого парня, пролистала пару отзывов из трехсот, но ничего особенного я не запомнила. А оказалось, что у парня есть свои пункты: к нему можно приехать минимум на два дня, он просит внимательно читать страницу его профиля, и он не селит тех, кто собирается искать лодку в Гибралтаре. Я нарушила два из условий и прокололась прямо во время его экзамена. «Слушай, обычно я не селю таких злостных нарушителей. Но ты можешь остаться», – по-царски распорядился хозяин дома. И я осталась.
История его появления на свет необычна. Он родился в Лондоне у одинокой колумбийской женщины, которая, еще будучи беременной, от него отказалась. Будущие приемные родители улетели из Гибралтара с юристом, который в Лондоне оформил усыновление, после того как Никки появился на свет. Так Никки стал первым усыновленным ребенком в Гибралтаре, а его родители стали первопроходцами в деле усыновления и воспитания приемных детей. Потом у Никки появилась сестра, родители тоже привезли ее из Лондона.
Сам Никки считает, что на планете уже и так создано слишком много детей, и о них никто не заботится, поэтому не стоит создавать новых. На вопрос, чем занимаются его родители, он ответил: «Живут жизнь». Я подумала, что в этом много мудрости. У него в доме есть колумбийское мачете, он спит рядом с ним, потому что никому не доверяет. Его ванная комната была такой грязной, что я боялась туда заходить, но решила убраться там, раз уж мне тут еще три дня жить. После уборки его друзья, которые пришли вечером, аплодировали мне, потому что они тоже боялись заходить туда.
Чистота сближает людей. В итоге мы подружились. Он рассказывал мне, как это – быть усыновленным ребенком в маленьком городе, где все друг друга знают, зачем он принимает каучсерферов со всего мира, как он хочет найти свою любовь. Это было очень трогательно и по-доброму. Перед отъездом я написала письмо его маме и рассказала, какой у нее хороший сын. Когда мама читала письмо, она расплакалась. Такие поздние радости материнства. А я всерьез задумалась об усыновлении.
Гибралтар
«Многоликие монголы Пьют карбидовые смолы, Турки скачут по гробам Прямо в город Амстердам. Лабрадор, Гибралтар, Закрывается ангар», – пел Бутусов в моей голове каждый раз, когда я переходила взлетную полосу, отделявшую Испанию от Англии, после взмывшего в небо самолета.
Гибралтар – это место, где Средиземное море соединяется с Атлантическим океаном, маяк стоит прямо на краю Земли, со скалы видно Африку в хорошую погоду, альбатросы бросаются вниз со скалы, уходя в крутое пике. Место, из-за которого две нации постоянно спорят, не желая уступить друг другу этот лакомый кусочек суши. Портовые города не бывают бедными, в них слышен говор на разных языках, в ходу несколько валют, на яхтах можно встретить флаги государств половины планеты.
На Гибралтарской скале много обезьян. Когда я впервые поднималась на скалу, одна мартышка прониклась к человеку братскими чувствами, ласково посмотрела на меня, а потом протянула свою ручку с детскими пальчиками к моей руке, и уже через пару секунд она обнимала меня крепкими обезьяньими объятьями. Я слышала, что они любят попрошайничать еду. Но у меня ничего с собой не было. Обезьяна и не просила ничего. Она просто обняла меня на несколько секунд, потом отняла свое тело от моего, заглянула мне в глаза исподлобья и запрыгнула на плечо. Какое-то время мы шли вместе, пока ей не надоело. Но некоторым туристам везло меньше. Я слышала истории о том, как зеваки возвращались со скалы без мобильников и с разбитыми фотоаппаратами.
На скалу можно забраться по фуникулеру, а можно пешком. Если идти пешком, будешь наблюдать огромные кактусы, иногда закрывающие обзор, встретишь на скале мемориальные таблички, посвященные скалолазам, которые в поисках приключений не удержались на этом свете. Если будешь вовремя, сможешь увидеть, как кормят обезьян из большого пикапа, и обезьяны будут пролезать прямо в багажник и забирать бананы и орехи из рук работников. Когда поднимаешься на скалу пешком, выше вероятность побыть в одиночестве. Если сесть на вершине скалы и смотреть в сторону Атлантики, то океан заполнит все существо синью воды до горизонта и обратно. Когда захочется спуститься со скалы, океан будет уже внутри тебя. Он, словно оттиск, оставляет след на сетчатке глаз, на коре мозга и в глубине сердца.
В Гибралтаре живет особый народ. Они не испанцы, не англичане, не марокканцы, не португальцы. Они гибралтарцы и очень этим гордятся. Они ни за что не присоединятся к Испании, даже если все юридические формальности будут соблюдены, эти гордецы ни за какие экономические преференции не откажутся от своей вольности и инаковости.
Утром в Гибралтар тянется вереница работников из Испании, а вечером они, пересекая взлетную полосу, возвращаются обратно, меняют гибралтарские фунты на евро, закупаются в испанских супермаркетах, которые значительно дешевле английских, на следующий день готовят завтрак и снова отправляются в Гибралтар. Замкнутый круг.