Golden Age
Шрифт:
– Тебе тоже было тринадцать, когда ты выступил в первый военный поход! – возразила та с жаром. Питер отвел взгляд.
– Это другое.
– И чем же этот случай отличается от того? Питер, пожалуйста, не заставляй меня сидеть во дворце, пока вы будете воевать в горах. Я ведь могу помочь!
– Питер, да скажи ты ей, наконец, что это глупая и рискованная затея! – воскликнула Сьюзен, выведенная из себя. Сестра не обращала на попытки образумить ее никакого внимания, полностью захваченная своей сумасбродной затеей. От одной мысли о том, что Люси будет участвовать в битве, девушке становилось нехорошо. Она даже отбросила свою обиду на Эдмунда и обратилась к нему: - А ты чего молчишь? Скажи что-нибудь.
Юноша только глаза закатил и отвернулся. Он держался в стороне от жаркого спора, скрестив руки на груди и наблюдая за обсуждением издалека. Сьюзен поняла, что помощи от него не дождешься, и твердо произнесла:
– Это слишком опасно, Питер. Ты не можешь взять Люси с собой. Это исключено.
– Ты за меня будешь решать, Сьюзен? – воскликнула юная королева в сердцах и устремила на старшего из братьев взгляд, полный мольбы. Она верила, что Питер прислушается к ее доводам, поймет, что она права и позволит ей участвовать. Но тот вздохнул и помотал отрицательно головой.
– Сьюзен права, Люси. Это слишком опасно, и мы ведь с тобой договаривались. Слово дороже всего.
Старшая королева с победным видом улыбнулась. Ей было очень приятно, что государь прислушался именно к ее мнению, именно ее поддержал. Люси бросила на нее полный обиды, несчастный взгляд. Почему сестра так с ней поступает? Пытается навязать свою точку зрения? Сердце девочки не желало понимать то, что таким образом Сьюзен пытается ее защитить, как и Питер, собственно. Для нее, непокорного, бунтующего против несправедливости подростка, это было сродни щелканью замка на золотой клетке. И единственный, кто мог подобрать к замку ключ, был король, которого Аслан нарек Справедливым.
Люси вцепилась в Эдмунда точно утопающий в соломинку. Не успел юноша и глазом моргнуть, как после совещания сестра утащила его в темный уголок и принялась уговаривать, чтобы он переубедил Питера. Глаза юной королевы горели золотым пламенем, она ни в какую не желала оставаться в Кэр-Паравале, вдали от ожесточенных схваток, которые будут иметь место в горах.
– Эд, ну пожалуйста! Ты ведь можешь повлиять на Питера, он к тебе прислушивается!
– Лу, я не могу с ним не согласиться, - поджав губы, ответил Эдмунд. Люси проницательно посмотрела на него.
– Не можешь не согласиться или соглашаешься?
– Разве есть разница? – огрызнулся король.
– Сейчас – есть! – заявила девочка. Юноша помолчал, кусая губы, затем тяжело вздохнул.
– Я не знаю, Люси. Мне не хочется подвергать тебя риску, и в этом я полностью с Питером и Сью согласен, но…
– Но?.. – подтолкнула его к дальнейшим рассуждениям Люси. Эдмунд не ответил. Сердце его терзали сомнения. Конечно, он очень переживал за жизнь сестры, но ее пылкость и упрямство, ситуация, в которой она оказалась, напоминали его собственное прошлое. Его также сжигал огонь обиды, когда Питер уезжал в поход один, а его с собой не брал. Это пламя превращало душу в рассыпающиеся угли, сводило с ума, ведь тогда мальчик тоже хотел защищать Нарнию и бороться с тварями Джадис. Теперь, в его-то пятнадцать, король стал одним из лучших воинов, признанным полководцем и правой рукой Питера во всех сражениях. А вот в глазах Люси разгоралось то же самое пламя… Ей было труднее, чем ему, потому что сама должность Эдмунда определяла его военную карьеру. Король должен уметь сражаться – а вот пойдет ли он во второй раз в битву, уже зависит от него. Королеве же было необязательно воевать, и пример Сьюзен прекрасно это демонстрировал. У Люси не было той первой ступеньки, с помощью которой она могла вступить в бой. Ведь каждый сам определяет, кем ему в этой жизни быть, и ни государь, ни сам Аслан не могут взять на себя бремя и честь этого выбора. Выбора, который Эдмунд сам однажды совершил, из предателя став одним из венценосной четверки.
– Хорошо. Я попробую переубедить Питера, - сдался юноша. Люси радостно взвизгнула, крепко обняла его. Король же шипел, вырывался и ворчал, что не за что пока его благодарить. Заручившись его помощью, девочка упорхнула куда-то, а Эдмунд потащился к брату, ломая голову над тем, что бы ему сказать. Ничего дельного, увы, на ум не приходило.
Государь обрадовался, завидев младшего брата. Он как раз хотел обсудить с ним некоторые тонкости предстоящего похода, ведь в горах они прежде не воевали. Это будет совершенно новый опыт, а значит, и неизбежных ошибок будет немало. Нужно приложить максимум усилий, чтобы свести их число к минимуму! Питер уже вовсю раздумывал, что и как следует организовать. Сколько солдат взять с собой, как разместить, какое вооружение подобрать, что о противнике необходимо выяснить в первую очередь. Эдмунд только и успевал, что запоминать. Возражать не было нужды - все-таки Верховный король был талантливым военачальником и знал, что делал. При этом он целиком и полностью доверял своей правой руке, и такая роль юношу полностью устраивала.
– Хорошо, я прослежу за всем и дам знать, когда придут первые вести, - кивнул Эдмунд, и опершись бедром на стол, исторг тяжелый вздох. Питер с сочувствием посмотрел на него, потирающего виски.
– Устал?
– Да из огня да в полымя… Не успели домой приехать, как эта напасть.
– Эд, неужели это в кои-то веки произошло? – младший король с недоумением уставился на улыбающегося Верховного. Последний подошел ближе и взлохматил брату волосы. – Неужели ты оценил всю прелесть покоя и избавился от тяги к приключениям?
– Тебе показалось. Я просто решил поныть, - отрезал тот с усмешкой. Питер весело хмыкнул.
– Да-да, конечно. Чтобы мой брат и ныл?
– Это исключение из правила! Не вздумай привыкать, – заявил Эдмунд, но без особого запала. – Просто настроения нет.
Жаловаться на Сьюзен он не стал. Питер был в курсе его с сестрой размолвки. Кажется, Сью возомнила, что длительной осадой сумеет как-то его перевоспитать! О Аслан, за что ему такое наказание… Иногда Эдмунду казалось, что еще пара фраз и он с ней подерется, а с девочкой ведь нельзя, это неприлично и нечестно. Но Сьюзен умела доводить до белого каления, причем руководствуясь благими намерениями. Мысли о сестре, надоедающей своими нотациями, хотелось выкинуть из головы, что юноша и сделал незамедлительно. Ему хотелось взять перерыв после насыщенного турнира. Вот закончится поход против Тельмар, и король уплывет куда-нибудь на Одинокие острова. На пару месяцев! Отдохнет, отоспится, расслабится наконец… Но пока рано об этом думать.
– Я тоже не в духе, - вдруг сказал государь, тяжело вздыхая. Эдмунд наклонил голову, заглядывая ему в лицо.
– О Люси думаешь?
– Угадал… – Питер помолчал, затем откинул голову назад и глухо застонал. – Я ведь знал, чем эта история с фехтованием закончится. Лу никогда не скрывала, ради чего учится, но я надеялся, что со временем эта блажь пропадет, изживет себя…
– Не получилось, - дипломатично ответил младший король, который с первого спарринга с сестрой понял, к чему все клонится. Воцарилось недолгое молчание, и Эдмунд, связанный обещанием, нарушил его первым. – Ты подумай, может, стоит согласиться?
– О чем ты?
– Ну… Бывают случаи, когда лучше разрешить, чем запретить. Люси не из тех, кто отступается от своего.
– Но это не повод потакать всем ее капризам, - произнес грустно Питер. – Ты ведь знаешь, Эд, как опасна битва. Любой, даже опытнейший воин, может в ней погибнуть. А теперь представь в этой бойне Лу. Как можно?.. Я не могу даже вообразить, слишком страшно становится.
– Мне тоже, - признался негромко Эдмунд. – Но это ее жизнь. Ее путь, и не нам его выбирать.