Golden Age
Шрифт:
– Как и Вы его опозорили, мой царевич.
– Черт, Эдмунд поплатится за то, что так унизил меня! Втоптал в грязь, опустил перед всеми! – даже прохладный вечерний ветерок, влетающий в покои с открытой веранды, не мог остудить пыла Рабадаша. Если бы он мог, то накинулся бы на чертова нарнийца с кулаками. Да даже без меча он бы стер с его лица это надменное, спокойное выражение, ибо он, сын Тисрока, наследник Тархистана, был сильнее, и это видели все! Все… До тех пор, пока Эдмунд не вывел его из себя, не заставил выкопать самому себе яму. И что самое больное: никто не понял, что на самом деле стояло за его благородством, какие низкие мотивы он преследовал! Свидетели их поединка считают, что это было великодушно - не пользоваться секундной заминкой противника, а вот Рабадаш поступил грязно, нарушив все правила турнира и накинувшись на него точно дикий зверь. И царевич сделал бы сейчас то же самое, кабы не понимал, что это уже ничего не изменит.
– Как и Вы его опустили, - невозмутимо парировал лорд Доган. Парень резко остановился, развернулся к приближенному Тисрока лицом и прорычал:
– Ты что, его оправдываешь и во всем меня хочешь обвинить?!
– Я с самого начала говорил, что эта затея добром не окончится, - холодно ответил дипломат. – Ваш отец, при всем моем уважении к нему и к Вам, поставил перед нами задачу выиграть турнир во что бы то ни стало… А вот испортить Нарнии конную сшибку было уже Вашей доработкой, против которой я возражал.
– Ты хочешь сказать, что я сам нарвался? Не забывай своего места, Доган! – процедил Рабадаш. – Ты хоть и первый приближенный моего отца, все еще его слуга. И мой слуга, если помнишь.
– Я помню это, мой царевич, - спокойно ответил мужчина. – И выполняю свой долг, ограждая Вас от опасностей. Я ведь предупреждал, что триумф быстро сменится горечью поражения, но Вы меня не пожелали слушать. Теперь же Вы убедились, что я был прав, так прислушайтесь к моим словам. Успокойтесь.
– Успокоиться?! – взвился Рабадаш. – Да как я могу…
– Можете, - оборвал его лорд. Царевич даже опешил от такой наглости, а Доган продолжил жестко: - И успокоитесь, если понимаете, на каком уровне мы сейчас играем. Эдмунд также рвал и метал, но сумел собраться, а Вы нет – и результаты Вашей несдержанности нам придется предъявлять Тисроку. Боюсь, он не обрадуется, услышав о финальной победе Нарнии. Вы, кажется, не осознаете, с кем мы ведем борьбу. Дети выросли…
– Не без Вашего на то позволения. Мы могли бы сокрушить Нарнию, когда они только голову подняли после Джадис, но не сделали этого! – возмущенно воскликнул Рабадаш, ткнув наставника пальцем в грудь. Доган заскрипел зубами, но сдержался.
– Да, тогда мы совершили ошибку. Не рискнули трогать львенка, и теперь он вырос, окреп. Мы опытней и сумеем одолеть молодого хищника, если не будем совершать таких глупых оплошностей, какие допускаете Вы. Это дело не одного дня, мой царевич. Это может занять месяцы, даже годы… А пока следует соблюдать осторожность, ведь правители Нарнии уже не дети, как Вы могли убедиться.
– Да? А кто они? Как по мне, они подобны нам, только прикидываются святой добродетелью, за которой ничего и нет, – скривился Рабадаш. Лорд Доган усмехнулся.
– Отнюдь. Вы до сих пор не поняли… Верховный король Питер силен. Силен настолько же, насколько и благороден. С высоты своего полета ему не нужно мстить. Будь он Вашим соперником, он бы выбил Ваш меч и прошел бы мимо, не оглянувшись… Когда государь Нарнии терпит поражение, то стирает его из памяти людей следующей блистательной победой. Его не зря зовут Великолепным, не находите?
– А брат его совсем не таков. Мстительный гордец…
– Да, но это не значит, что он хуже. Эдмунд не бьет первым, не провоцирует – он только отвечает, но в сто крат сильнее, чтобы это послужило всем уроком. В отличие от Питера, он будет мстить и взимать за содеянное дорогую плату, но и на подлость не пойдет. Благородство бывает разным и порой очень больно бьет, однако всегда бьет за дело… Справедливым нарекают не за просто так. И как раз в этой различности и состоит их сила. Мощь, которая сокрушила Белую Колдунью.
– А я смотрю, Вы прямо прочувствовали, - заметил Рабадаш, на которого речь лорда не произвела прямо уж глубокого впечатления. – Неужто боитесь их? Они мои ровесники…
– В таких делах возраст значения не имеет. Наступило время, когда громкие эпитеты начинают оправдываться, и с этим приходится считаться. Необходимо терпение, мой царевич, и если не хотите, чтобы Вас народ нарек Торопливым, умерьте свой пыл. Мы еще все успеем.
Рабадаш фыркнул и отвернулся. Ему надо было немного поразмыслить над словами дипломата, взвесить все «за» и «против», однако гроза, угрожавшая Орландии, явно уже закончилась. Бархатный кот, который все это время не издавал ни звука, незаметно соскользнул с подушки. Коготки его еле слышно клацнули о мрамор подоконника, на который он запрыгнул. За дверь теперь его не выпускали, и оттого зверьку приходилось довольствоваться только верандой.
Аккуратно обвив хвостом лапки, кот наблюдал, как готовится к отъезду нарнийская делегация. Турнир завершился, и не было более нужды оставаться за границей. Зоркие кошачьи глаза легко нашли в толпе правителей. Вот Питер, широко улыбающийся, помог взобраться сестре в седло. Эдмунд взлетел на спину Филлипу, и фавн, восстановленный в должности, с почтением отступил назад, выпуская поводья коня. Зашуршали в вечерних сумерках перья филина, поднявшегося в небо. Младший король поднял голову, ища Меара взглядом, и случайно заметил на веранде бархатного кота, чья шерстка так красиво переливалась в свете факелов.
Юноша задержал на нем пристальный взгляд. Его преданный шпион взмахнул хвостом, провожая своего господина в дорогу… И вскоре на дворе замка в Анварде не осталось ни души.
========== Глава 13 ==========
Люси терпеть не могла сидеть без дела. Пока старшие были в отъезде, она бросила все силы на управление государством, ведь ей доверили такую честь – быть местоблюстителем Нарнии, охранять ее покой, пока государь отсутствовал. Ничего не могло отвлечь ее от серьезных дел, однако когда родные вернулись, Люси почувствовала, как устала сидеть в четырех стенах. Прежде она боялась покидать надолго Кэр-Параваль, ведь она осталась одна… Мистер Тумнус не в счет. Вдруг что-то случится, а королевы не окажется на месте в нужный момент? Теперь, когда ребята приехали из Орландии, Люси надеялась, что удастся развеяться на природе в компании кого-то из них.
Однако найти себе компаньона оказалось не так-то просто. Девочка сперва пошла к Питеру – порой ей казалось, что не будь ее, государь так и сидел бы безвылазно во дворце. Теперь, когда королева побыла на его месте, она поняла, какой груз лежит на его плечах. Но увы, Верховный король не ответил на ее просьбу согласием.
– С меня пока довольно приключений, Лу, - мягко улыбнулся он, потрепав Люси по волосам. – Дай дух перевести. Эдмунда лучше пригласи, он вряд ли откажется…
Так что теперь девочка направилась ко второму брату. Уж его-то авантюрность и тяга к приключениям с годами никуда не девались, и во всех задумках можно было заполучить его в товарищи. Только бы настроение у него было хорошим, а то начнет ворчать и язвить, не остановишь… В своих личных покоях Эдмунд не обнаружился. Слуги сказали, что короля следует поискать в общей гостиной. Уже на подходе королева услышала приглушенные рассерженные голоса брата и сестры. Из груди ее вырвался тяжелый вздох. Опять.