Гольф с моджахедами
Шрифт:
— Ну как, все в порядке? — спросил я в прокуренной сторожевой будке мятую личность в армейском камуфляже.
— А вы кто?
— Хозяин вон той машины, «Форда», черный который…
Личность провела желтым ногтем по заляпанному пятнами списку.
— Заплачено… Езжайте… Техталон давайте, я взгляну перед выездом.
— А записка под щеткой зачем?
— Пошли посмотрим, — предложила личность.
— Иди один, дядя, — сказал я. — Принеси, пожалуйста… Не в службу, а в дружбу. Машину я все равно сегодня не возьму, а там вон как намело. Посмотри на мои ботинки… Разве долезу?
— Ладно уж…
Я придержал сторожа за рукав и вложил ему в ладонь заготовленный листок, сложенный наподобие того, что торчал под дворником.
— Возьмешь записку, взамен оставь эту.
Личность матерно выразила удивление и спросила:
— Шпионы, что ли?
Пока он ходил, я залез с ногами на табуретку и обозрел в окно пространство вокруг «Форда». Стоянка считалась дороговатой, она пустовала, машину я приткнул в сторонке от остальных, позаметней для сторожей, и рядом, возле «Форда», следы шин не просматривались. От обуви тоже. Судя по серому налету на сугробах, метели не случалось несколько дней, а мелкий снежок прошел, может, и вчера. Стало быть, записку подложили не позже чем два дня назад.
Обивая грязную слизь с сапог, какие одевают на подледную рыбалку, личность матерно охарактеризовала гнилую зиму, потом московского мэра и сообщила:
— Бумажка какая-то…
Я развернул:
«Дорогой товарищ, прошу прощения за доставленную неприятность. Выезжая, обтерся крылом о ваш задний бампер. Сторож говорит, что вы появитесь не скоро, а деньги для передачи вам я оставить не решился. Своруют. Да и не известно, сколько возьмут за ремонт. Готов, как говорится, нести ответственность по всей строгости. Позвоните по телефону… Сергей».
Даты Сергей не поставил.
— Пишет, что царапнул меня, — сказал я личности.
— Не было такого. Да я и сейчас заметил бы. Нет там ничего, точно говорю. Мы бы записали… И близко вроде бы никто не подъезжал.
— Действительно, — согласился я. — Видно, что рядом не парковались… У меня за три дня проплата остается, вернусь за машиной потом. Лады?
— Лады, — сказала личность.
— Можно от тебя позвонить? — спросил я. И положил десять рублей на стол.
Телефон Ефима ответил его голосом с автоответчика:
— Оставьте информацию после гудка…
Если бы Шлайн попросил оставить «сообщение», то было бы ясно: он в Москве. Слово «информация» означало, что Ефим в отъезде и, возможно, надолго.
Несложная арифметическая задача не поддавалась решению. Суммы двух слагаемых — зеленого «Москвича» с молодцом в пуховике и записки от кающегося без вины Сергея — не получалось. Две разные конторы?
После ночного полета меня, наверное, слегка тормозило, поэтому с некоторым опозданием я подумал: «пуховик» явно нарывался и, хотя остерегался проявить инициативу, общения, видимо, жаждал. В открытую липнул к маршрутке от Шереметьево и столбом обозначался у «Металлоремонта». Специально демонстрировал добрую волю к ненавязчивому знакомству, но при этом допускал, что я пойду на отрыв и посмотрю, как же «пуховик» отреагирует… А потом догадаюсь наконец подойти и попросить огонька дескать, спички в СИЗО отобрали. Мол, крутой, тебе больше всех тут надо? И вообще, в натуре, славянский шкаф продаешь?
Я вернулся к «Металлоремонту» минут через сорок.
Испытание расставанием «пуховик» выдержал.
Зеленоватый «Москвич» упирался капотом в ступеньки перед подъездом с мастерской. «Пуховик» и его водитель закусывали, вытягивая подбородки, чтобы крошки не сыпались на колени, над сиреневыми пакетами ресторана «Ампир». Итальянское заведение находилось поблизости, за бизнес-ланч в нем брали триста с лишним рублей. На вынос могли отпускать и дешевле, но все равно — неплохо, видно, зарабатывали ребята.
Не суди о машине, пока под капот не заглянул. Азбучное правило.
Кто оплачивал тренинг парочки в «Москвиче», гадать не приходилось. Уж, конечно, не казенная спецконтора, где к обувке «саламандра» и итальянской диете не приучают. И не пивом «Балтика» запивали они сандвичи, красиво оформленные салатными листами. Тянули из зеленоватых флаконов «Перье», французскую минералку по шестьдесят с чем-то рублей. Это в «Москвиче»-то с тверским номером!
Я похлопал ладонью по багажнику. «Пуховик» оглянулся и поднял кнопку блокировки задней двери. Я открыл её и сел в машину. Водитель передал свой пакет «пуховику» и, протянув вниз руку, наклонился, заставив меня автоматически сгруппироватся. Однако вместо ствола, полуобернувшись, он ткнул в меня третьим пакетом с надписью «Ампир».
— Спасибо, — сказал я. — Без снотворного?
— И так время потеряли, — ответил «пуховик». — Спрашивайте.
— Считайте, что спросил. Теперь вы…
— Человек по имени Ефим Шлайн вам известен?
— А я ему?
Сандвич оказался великолепным. Салат — свежим и нежным. Вместо «Перье» они купили мне бутылочку «кока-колы». В пакете нашлась и пара салфеток. От вкуснятины в теплой машине я размяк, захлюпал носом и высморкался в салфетку. Опускать окно и выбрасывать, однако, постеснялся. Воспитанно сунул в карман полупальто.
— Сходится, — сказал водитель.
Он разглядывал меня в зеркало заднего вида. Визуально идентифицировал, назовем это так, потрепанного, небритого с дороги дядьку, уважительно потребляющего свалившиеся на халяву харчи. Я же видел перед собой воротник дорогой плюшевой куртки, красноватую в морщинах шею и розовую лысину, обрамленную черными завитушками. Лысина слегка дернулась вперед — видимо, это был разрешающий кивок, и «пуховик» положил на сиденье возле меня конверт.
— Доедите на воздухе, — сказал он. — Свидание окончено.
Видимо, это был день переписки с друзьями. Одни жаждали оплатить ущерб, который не нанесли, а другие заботились о моем качественном питании и записочки доставляли лично.
Я подобрал конверт и сунул его в нагрудный карман полупальто.
Закрывая дверь «Москвича», я услышал слишком мощный для хилого класса машины стартерный прокрут мотора. Если бы было на чем, стоило проехаться за орлами…
Я не строил иллюзий относительно воспитанности и добрых сердец парочки. Еду приготовили предусмотрительно — из осторожности — и скормили мне, чтобы жевал за компанию и не казался чужаком, если бы кому вздумалось присмотреться к нашему контакту. Потому и «кока-колу», которая в четыре раза дешевле «Перье», выдали. Расчетливо, ничего не скажешь, хотя, со всей очевидностью, деньги по статье «оперативные расходы» имели покруче, чем у Шлайна, который пирожное с чашкой кофе в забегаловке считал загулом.