Голливудская трилогия в одном томе

Брэдбери Рэй Дуглас

Кэл машинально протянул руку ладонью вверх за наличными. А когда сам это заметил, чертыхнулся, убрал руку и застучал по кнопкам кассового аппарата.

Выскользнул чек с надписью «БЕСПЛАТНО».

Я взглянул на себя в зеркало и чуть не фыркнул, как тюлень, от того, что там увидел.

– Потрясающая стрижка, Кэл, – сказал я.

– Убирайся вон!

Идя к выходу, я поднял руку и коснулся того места, где обычно висела фотография Скотта Джоплина, исполняющего веселую музыку пальцами, похожими на две грозди крупных черных бананов.

Если Кэл и заметил мой жест, он виду

не подал.

Выходя, я поскользнулся на старых волосах.

Я шел и шел, пока не оказался в сиянии солнца у спрятавшегося в высокой траве бунгало Крамли.

Остановился у входа.

Видно, Крамли почувствовал, что я пришел. Он распахнул дверь и сказал:

– Опять вы за свое?

– Да я сюда и не приближался! Я не из тех, кто пугает людей в три часа ночи, – ответил я.

Крамли поглядел на свою левую руку и, вытянув ее, показал мне.

На ладони лежал маленький комочек маслянистых зеленых водорослей с вмятинами от его пальцев.

Я протянул свою руку и разжал кулак – с таким видом открывают козырного туза.

На моей ладони лежал точно такой же комочек, только подсохший и ломкий.

Крамли перевел взгляд с наших рук на мое лицо, осмотрел лоб, щеки, подбородок, поглядел в глаза и глубоко вздохнул.

– Ну и личико у вас! Абрикосовый пирог, хеллоуинские тыквы, помидоры в огороде, последние летние персики – все вспомнишь, когда на вас поглядишь! Истинный сын санта-клаусовской Калифорнии. Могу ли я, глядя на такое лицо, объявить вас виновным?

Он опустил руку и отступил в сторону.

– Вы любите пиво?

– Не очень, – признался я.

– Предпочитаете, чтобы я приготовил вам шоколадный напиток?

– А можете?

– Нет, черт возьми. Будете пить пиво и извольте его полюбить. Входите! – Крамли, качая головой, пошел в дом.

Я последовал за ним, закрыл дверь, чувствуя себя как студент, приехавший навестить школьного учителя.

Крамли стоял в гостиной у окна и щурился на сухую грязную тропинку, по которой я только что шел.

– Подумать только! В три часа ночи, – пробормотал он. – В три! Прямо там. Под окном. Я услышал, что кто-то всхлипывает. Как вам это понравится? Кто-то плачет! Меня прямо пот прошиб. Словно привидение рыдает. Черт знает что! Дайте-ка я еще раз взгляну на ваше лицо.

Я подставил ему свою физиономию.

– Боже, – удивился он, – вы всегда так легко краснеете?

– Ничего не могу поделать.

– Господи, да если бы вы вырезали чуть ли не целую индийскую деревню, все равно смотрелись бы этаким невинным Кроликом Питером [67] . Чем вы питаетесь?

67

Кролик Питер — герой сказок английской детской писательницы и художницы Беатрикс Поттер (1866–1943).

– Плитками шоколада. А в холодильнике, когда могу себе позволить, держу шесть сортов мороженого.

– Наверняка покупаете все это вместо хлеба.

Я хотел возразить, но он поймал бы меня на лжи.

– Ну,

в ногах правды нету. Какое пиво вы ненавидите больше всего? У меня есть «Будвайзер» – вполне отвратительный. Есть другой «Будвайзер» – просто ужасный. И есть «Буд» – хуже некуда. Выбирайте! Впрочем, нет. Позвольте мне. – Крамли не торопясь отправился на кухню и вернулся с двумя банками. – Еще можно захватить немного солнца. Пошли отсюда.

И повел меня в сад за домом.

Оказавшись в саду, я не мог поверить своим глазам.

– Да что тут такого? – Крамли вывел меня через заднюю дверь в сверкающее зеленое благоухание тысяч растений – плющей, папирусов, кактусов. Над ними порхали райские птицы. Крамли сиял. – Здесь у меня шесть дюжин разных эпифиллюмов, у забора – кукуруза из Айовы, там – слива, это – абрикос, а вон апельсиновое дерево. Хотите знать, для чего мне это?

– Каждому надо иметь два или три занятия, – не задумываясь, ответил я. – Одного дела так же мало, как одной жизни. Я бы хотел дюжину жизней и дюжину работ.

– Бьете точно в цель! Врач должен копать канавы. Землекоп раз в неделю дежурить в детском саду. Философы дважды в десять дней мыть грязную и жирную посуду. Математики пусть руководят занятиями в школьных гимнастических залах. Поэты для разнообразия пусть водят грузовики. А полицейские детективы…

– … должны разводить собственные райские сады, – тихо закончил я.

– Господи, – засмеялся Крамли, потряс головой и поглядел на комочек зеленых водорослей, который все еще держал в руке. – Несносный вы всезнайка! Думаете, озадачили меня? А вот сюрприз! – Он нагнулся и повернул какой-то кран. – Внимайте, как говорили когда-то. Тсс!

Фонтанчики воды, словно мягкий дождик, забили среди ярких цветов, и весь Рай зашелестел, зашептал: «Тише. Успокойся. Оставь заботы. Остановись. Живи вечно».

Мне показалось, что у меня расслабились мышцы, как будто кости уменьшились в размерах. Со спины словно черная шкура свалилась.

Крамли склонил голову набок, всматриваясь мне в лицо.

– Ну как?

Я пожал плечами:

– Вы видите столько гадости изо дня в день, вам без этого нельзя.

– Беда в том, что парни из участка ни к чему такому и стремиться не станут. Печально, правда? Всю жизнь трубить просто копом, и ничего больше? Да, ей-богу, я бы удавился! Знаете, жаль, что нельзя собрать всю грязь, с которой приходится возиться каждую неделю, притащить ее сюда и использовать как удобрение. Я бы такие розы развел!

– Или венерины мухоловки.

Крамли подумал и кивнул:

– Заслужили пиво.

Я стоял, любовался джунглями, впитывающими дождик, и глубоко вдыхал прохладный воздух, но из-за насморка запахов не чувствовал.

– Надо же, сколько лет проходил мимо, – сказал я, – и все гадал, кто же это живет в таком огромном рукотворном лесу. А теперь, когда встретился с вами, понял, что жить здесь должны именно вы.

Крамли пришлось сдержать себя, он не упал на пол от такого комплимента и не стал корчиться от радости. Взяв себя в руки, он открыл две банки и впрямь ужасного пива, и одну из них я заставил себя пригубить.