Голод. Дилогия
Шрифт:
– Они не сумеют не только подойти к храму, но даже начать поиски алтаря, – повысил голос щуплый. – Мы выполним обряд и получим нового жреца! И он остановит ненасытных сайдов! Они, как и раньше, побегут, объятые ужасом, вплоть до Дешты или еще дальше!
– Кто будет этим новым жрецом? – ровным голосом спросила Тини.
– Любой из учеников Эмучи! – торжественно произнес щуплый. – Я, кто-то из моих братьев, двое из которых здесь и двое охраняют пределы храма. Даже ты, пусть Эмучи и недолго учил тебя.
– Он не учил меня. – Тини задумалась. – Он разговаривал со мной. Я знаю обряд, брат. Муравьиного меда мало, предсмертного слуги мало, нужен еще и смертный выдох Эмучи на самом алтаре!
– Оставь эти мысли, Тини, – поморщился щуплый. – Эмучи никогда бы не оставил свой народ. Уже то, что он назначил предсмертного слугу, говорит о том, что он собирался исполнить обряд.
– Успокойся, брат, – холодно ответила жрица. – Не первый раз мы с тобой спорим об этом, не в первый раз не можем понять, отчего Эмучи не остановил Седда Креча, отчего позволил увезти и себя и алтарь из храма.
– Алтарь был ложным! – воскликнул щуплый.
– Зато Эмучи был настоящим! Ладно, слуга выполнит свой долг, а потом мы уйдем.
– Только если Эмучи не сделает тебя своей преемницей!
– Увидим, – усмехнулась Тини, пристально глядя на мерцающие угли.
Кессаа проснулась от холода. Костер почти прогорел, но Тини все так же продолжала смотреть на угли, не замечая, что они уже подернулись серым пеплом. Кессаа потянулась к куче валежника, бросила несколько ветвей в костер и, когда дерево занялось низким пламенем, спросила:
– Расскажи мне об этом алтаре Исс. Чего хотят Ирунг, Седд Креча, Арух?
– Седд Креча хочет стать конгом, – медленно заговорила Тини. – Ирунг хочет для Скира благоденствия и богатства еще больше, чем отомстить за своих сыновей. Кстати, теперь, когда в далекой степи серое пламя разгорается, именно Седд Креча мог бы спасти Скир. Он бешеный, но сильнее всех прочих.
– А Арух?
– Не знаю, – потянулась Тини. – Знаю только одно – Арух очень хочет казаться глупее, чем он есть на самом деле!
– И что же тогда они все делают в зимнем бальском лесу? – не поняла Кессаа.
– Ловят глупую девчонку и ее самонадеянную мать, которая убила их правителя, – рассмеялась Тини и добавила негромко: – Им нужен алтарь. Они хотят забрать в Скир алтарь Исс. Они хотят освободить Суррару, чтобы столкнуть ее силу с серыми и спасти Оветту.
– Это возможно? – спросила Кессаа.
– Все возможно, – откликнулась Тини. – Но не дело смертных расплетать узлы, завязанные богами. Алтарь ведь – это не камень. Они даже не смогут его уничтожить… сами. Они хотят его уничтожить и боятся. Они боятся Суррары не меньше, чем серых. Арух ведь должен был захватить алтарь и доставить его в Суррару! А потом сам испугался неведомого царства из-за пелены, хотя он плоть от плоти их магов. Кто его знает, возможно, он и теперь помнит о своей задаче?
– Почему это не камень? – нахмурилась Кессаа.
– Не камень, – кивнула Тини. – Эмучи говорил, что алтарь – это холодное пламя.
– Но откуда же он взялся? В свитках написано, что богиня Сето принесла на священном камне в жертву собственную дочь Исс, чтобы остановить злого бога Сурру, и его царство Суррару окружила пелена, непроходимая для магов.
– Много чего написано в свитках, – усмехнулась Тини. – Ничему не верь. И мне не верь. Хотя бы потому, что я не стояла рядом с Сето и не точила для нее нож. Но я расскажу тебе кое-что. Ты видела храм на холме в Суйке? Его построила Сето единому богу. Тому, которому поклоняются еще корепты, который создал мир, о котором в твоих свитках сказано лишь, что был предвечный и главный, наполняющий дыханием небо, а голосом – разум. Он творец. Сами – Сето, Сади и Сурра – считали творца богом. Они же богами не были.
– Я не понимаю, – напряженно прошептала Кессаа.
– Они были людьми, – ответила Тини. – Людьми, потому что жили как люди, чувствовали как люди, умирали как люди. Они были самыми могущественными людьми Оветты, но и их не минула чаша конца. Никто не знает, откуда они появились в Оветте. Эмучи говорил, что секрет скрыт в пади за Суйкой, но даже поход в Храм Единого на холме Суйки едва не стоил мне жизни, и никто из смертных не был в той пади. Главное не в этом. Они все трое были смертельными врагами, хотя и Сето и Сади пытались не допустить войны с Суррой, потому что в ней могла погибнуть вся Оветта.
– И войны не случилось? – спросила Кессаа.
– Нет, – задумчиво проговорила Тини. – Правда, Эмучи считал, что она продолжается по сей день, но ведь ни Сето, ни Сурры, ни Сади не осталось в живых. Если говорить коротко, то они боялись друг друга. Но Сурру боялись больше всего. Он первый начал создавать государство магов. Смешал собственную кровь с кровью исконных жителей Оветты, чтобы передать им часть своей силы. Почти каждый из его потомков таит искры в левом глазу, и Арух – один из них. Почти каждый из его потомков, сплетая заклинания, касается скрытых струн самой земли, отчего на пальцах другого мага возникает ощущение легкой слизи. Но это пройдет, когда Суррара вырвется из-за пелены. Раньше ведь этого ощущения не было… Колдуны баль ведут летописи с древнейших времен, когда еще не было храма Исс. И алтаря Исс не было. Ни ложного, ни настоящего…
Тини замолчала, сдвинула каблуком в костер ком снега, раскрыла над клубами пара ладони.
– А потом он появился? – спросила Кессаа.
– Сето пошла в Суррару, – ответила жрица. – Узнала, которую из девиц собирается посетить Сурра, убила ее и скрылась под ее обликом. Это был единственный способ обмануть Сурру. Он оставил семя в лоне Сето, и так родилась Исс.
– Только для того, чтобы закончить жизнь на алтаре?
– Не нам судить древних. – Тини поежилась. – Не нам угадывать их мысли. Прошло много лет. У Исс родилась дочь Мелаген, от обычного человека. Когда она выросла, Сето отправила ее далеко на север, где пытался укрыться от убийц Сурры сам Сади. Он был советником одного из первых королей сайдов. Сади принял Мелаген. Я не знаю, был ли он с ней близок, но посредством Мелаген и зеркал, которые хранились у них, Сето и Сади стали сплетать застывшее пламя, которое теперь называют алтарем Исс. Можно сказать, что Сето извлекала огненные пряди из ветра и складывала их в деревянный зачарованный короб. Она накапливала силу, потому что против Сурры надо было очень много силы. Так прошел год, а потом… потом Сади был убит.
– Варухом? – воскликнула Кессаа.
– Да. Тем кинжалом, что теперь венчает копье Сади. Видно, Сурра что-то почувствовал и отправил Варуха на север. Тот и убил Сади. Вот только не знал Сурра, что сила Сади велика, или Сади стал сильнее, оттого что целый год собирал силу, вплетал ее в будущий алтарь Исс. Кинжал был смочен кровью самого Сурры. Варух не просто поразил Сади, кинжал стал пить его силу, растрачивая на это силу самого Сурры. Сурра ошибся. Он добился смерти Сади, но и сам погиб. Вот только Сето этого не знала. Почувствовав, что конец Сади близок, она испугалась. Она погрузила алтарь на лошадь и из той хижины, вокруг которой теперь стоит храм Сето, вместе с дочерью отправилась на юг. Они шли целый день, чтобы скрыться с глаз. А потом Сето укрыла алтарь на холме и убила над ним собственную дочь…