Голодная бездна Нью-Арка

Демина Карина

Он выразительно замолчал.

— Выиграю?

— Достаточно будет остаться живой, — улыбка Керрена стала еще шире. — Полгода… он поставил срок в полгода. Хватит ли тебе этого, луноликая?

— Прекрати меня так называть.

— А как надо?

— У меня имя имеется.

— Ваши имена ничего не значат. Вы забыли, что есть настоящее имя. И разбрасываетесь ими легко, потому в них больше нет ни капли силы… а луна — это твоя суть и твой облик. Но хватит ли тебе полугода?

— Хватит.

— Хорошо. Пока… я буду

молчать. Это мое право. Еще он просил присмотреть за тобой и помочь, если вдруг окажется, что помощь будет нужна… но от тебя пахнет Стражем. А он не любит чужаков.

Керрен замолчал, позволяя Тельме обдумать услышанное.

Она и обдумывала.

Только не думалось совершенно. Кто такой Страж? Мэйнфорд? Он единственный, чей запах мог бы остаться на Тельме, но… не объяснять же альву, что имело место… как там выразился Мэйнфорд? Производственная травма?

Да и про остальное Тельма молчать будет.

— Еще он просил рассказать тебе одну историю… люди зовут такие истории, память о которых истончилась, легендами. Найджел собирал их.

Альв растянулся на мхах, положив голову на валун. Он забрал и кубок, и кувшин, который поставил под руку. И теперь смотрел не на Тельму, чему она лишь порадовалась, но в потолок.

— Давным-давно… или не так давно, но все истории принято начинать именно так… корни наших домов утратили связь с землей, — голос его звучал будто бы издалека. — Дети земли не сразу поняли, что мать их больна, и что болезнь эту не излечить ни малой кровью, ни большой… дети земли пытались спасти ее. А люди бежали… они нашли за краем моря другую землю. Но на ней жили другие люди. И началась война… она длилась и длилась, и многие из нас решили, что это хорошо. Быть может, люди, забывшись, перебьют друг друга, и та новая земля достанется нам.

Это было по крайней мере честно и лишено пафосной патетики, которая пропитывала все учебники истории.

— Но людей было слишком много. И размножались они быстро… а еще чуяли, что Старому свету не устоять на спине Большой черепахи. Когда дети Земли осознали, что мать их безнадежно мертва, и что сами они в самом скором времени воспоследуют за ней, оказалось, что новый мир занят людьми. И да, в нем мы лишены сил… дереву без корней не устоять на ветру.

Поэзия. Снова хренова поэзия, хотя и со смыслом.

Новая земля не питала альвов, и Старшая кровь утратила прежнее могущество.

— Тогда нашлись те, кто решил, что наступило время говорить с людьми. И многие пошли за ними… теперь мы живем по вашим законам…

…вот это сомнительно. Вряд ли человеку сошла бы с рук кровавая бойня.

— … но были и такие, кто привез с собою семена из Старого света. Они не желали мириться с тем, что отныне мир над землей и под землей принадлежит вашему племени. И вновь же, нашлись те, кто пошел за Илькадорром-Тенью его дорогой…

— И дальше что?

— Ничего… многие годы о них никто

ничего не слышал. Земля молчала. И наши дома… пустили корни, но корни их оказались слабы. Мы живем потому, что нам разрешают жить. Мачеха никогда не станет матерью…

Это было сказано без тени печали. Факт. Еще один факт, с которым Тельма не представляет, что делать. Но она подождет, ведь история, которая на самом деле почти легенда, не окончена.

— Не так давно некоторые молодые альвы захотели уйти… не к людям, как я когда-то… нет, они говорили о том, что вскоре Холмы возродятся в прежнем своем величии. Что Тени возвращаются, и семя, которое лелеяли сотни и сотни лет, взошло. Осталось малое — напоить его жизненной силой.

— Звучит как-то…

— Обыкновенно, — Керрен приподнялся на локте, чтобы наполнить кубок вином. — Пей воду, луноликая… ты больше нигде в этом городе не попробуешь живой воды… я слышал всякие беседы… и Матерь не похвалит меня, если я донесу их до человеческих ушей. Но подумай… у тебя есть уже многое… и да, забыл упомянуть. Про Илькадорра говорили, что он был великолепным музыкантом.

— И на чем играл?

— На флейте… свирели… может, на барабанах… давние истории порой неточны в деталях.

Теперь он откровенно смеялся над Тельмой, потому что знал точный ответ на ее вопрос, но что ей оставалось? Только улыбнуться в ответ.

И поблагодарить за историю.

Те, бледные создания, они ведь не могли быть альвами? Или все-таки… тонкокостные, изможденные, семена, выросшие без солнечного света, пустившие корни в чужую землю, отравленную чужою же силой и яростью низвергнутых богов.

— Пей, луноликая дева… и еще, пока не забыл… слышал, что у Илькадорра-Тени имелся брат, который оставил и дом, и невесту ради человеческой женщины. Альвы порой тоже совершают глупости.

Он поднял кубок с вином.

— И та история… она совсем не о новой земле, но о деве, что зачахла от неразделенной любви. И о мести, слово которой было сказано… сказано, однако не исполнено. А в отличие от людей, дети Земли не бросаются словами.

Ну да, они всего лишь выплетают из них сети волшебных сказаний, в которых и прячут правду.

Впрочем, ничего подобного Тельма не сказала.

Глава 33

Джонни с бумагами устроился на диванчике.

И странное дело, получив согласие Мэйнфорда, он разом успокоился, точно поверил, что всенепременно получит ответы на все вопросы. Читал он внимательно. И с каждым листом хмурился все больше. Дочитав папку, аккуратно сложил листы. Выровнял их пальцами — это вряд ли было нужно, но Мэйнфорд не мешал — и приступил к чтению…

Некоторое время Мэйнфорд наблюдал за доком, но после одернул себя: хватает иных дел.

Слишком уж много этих самых дел.

И сам Мэйнфорд в них вот-вот запутается.