Голограмма для короля

Эггерс Дэйв

У бассейна шла игра. Люди ныряли за таблетками. Травы на приеме не было — соседи учуяли бы запах на ветру, — и ее заменили колесами. Горы колес, и вино, и что покрепче в бутылках без этикеток. Бутлегерский рай.

Один дылда, телом как викинг, соломенные патлы собраны в хвост, сотнями сыпал колеса в бассейн, где глубже всего. Он сыпал, люди ныряли. Глотайте так, чтоб я видел, велел он ныряльщикам. Если вынырнул и проглотил колесо у викинга на глазах, можешь играть дальше. Ну, люди в одном белье прыгали в бассейн, ныряли за наркотой — за белыми и голубыми колесами, которые среди ночи на дне бассейна и не разглядишь. Что за колеса-то?

Одни говорили — виагра, другие — золпидем, но это вряд ли. Вскоре

кто-то вынырнул в чем мать родила и вызвал фурор. В бассейне мужские тела сплетались с женскими, плоть блестела, ритмично двигалась, да еще колеса и бухло, но человек, выплывший нагишом, очевидно, нарушил некий запрет. Его поспешно завернули в полотенце и впихнули в дом.

А Ханна где?

Алан раньше не видал, чтоб старики так себя вели. Старичье, его сверстники, в одних трусах. Старичье горстями глотает колеса, запивает самогоном из огромных бутылей. Как с цепи сорвались. А эта женщина с декольте? Ходит ложбинкой вперед, как на подносе ее таскает. Ходит и ходит, кругами, бесцельно и бессмысленно. Ни с кем слова не сказала. Будто ее для того и наняли — ходить и восхищать. В Нью-Йорке и Вегасе бывает — но здесь-то?

Алан отпил из десятка бутылок — всякий раз жидкость была прозрачна, как вода, а на вкус как заглохший мотор.

Столкнулся с американским архитектором. Тот рассказал, что проектировал финансовый центр ЭГКА. И сколько-то самых высоких зданий мира. Сам из какого-то неожиданного штата, очень плоского. Из Айовы, что ли? Добродушный, скромный, слегка потасканный. Поделились друг с другом опытом недосыпа. Архитектор только что приехал из Шанхая, возводил там новый небоскреб, выше еще ничего не строил. Десять лет в Дубае, Сингапуре, Абу-Даби, по всему Китаю.

— В Штатах не работал — блин, я даже и не помню, когда в последний раз, — сказал он.

Алан спросил, отчего так, хотя и сам понимал. Деньги, само собой, но еще предвидение, смелость, даже некая состязательность.

— Не в том дело, что больше или выше, но, понимаете, в Штатах теперь так не мечтают. Всё поставили на паузу. Теперь мечтают не там, — сказал архитектор. И ушел из посольства.

— Пошли поболтаем.

Ханна.

— Ты где был? — спросила она.

Алан не знал.

Потянула его за руку. Он пошел.

— Давай совершим ошибку, — сказала она.

Отправились в гараж. Там три холодильника в коробках.

И ее лицо уткнулось ему в грудь, глазки уставились снизу вверх — думала, страстно, вышло искательно. Ему показалось, она его разгадала, — и он отвел взгляд.

Впрочем, они чуть-чуть поцеловались, а потом он перестал. Притворился галантным. Сослался на самоуважение.

— Глупо же вот так, очертя голову, — сказал он.

Она попятилась, взгляд такой, будто Алан поведал ужасную тайну — мол, в юности служил в СС. Потом она рассмеялась:

— Замечательная осмотрительность, Алан, в твои-то годы!

Он притянул ее ближе, долго-долго обнимал. Поцеловал в макушку. Перебор, он и сам почувствовал. Как будто он ей отец. Или духовник? Идиот.

Она вырвалась:

— Ты меня еще погладь по головке.

Он извинился, сказал, как она ему нравится, и не соврал.

— Мне больно не будет, — сообщила она. — Меня хрен уничтожишь.

Это приглашение: женщина говорит тебе, что не обманывается, не переживай, она в тебя не влюбится, она тебя даже не запомнит.

Это что — жестокость? Люди не любят, когда им не дают, чего хочется. Особенно если оно рядом — только руку протяни. Ужас как злятся. Ханна явно считала, будто сделала Алану одолжение. А он попробовал ее и отверг. Весь остаток вечера она с ним не разговаривала.

Но прием и так почти закончился. А это случилось в конце, под конец, — ну, под конец Аланова визита. Космонавт! Человек в космическом скафандре.

Маскарадный костюм, но чудесный, очень реалистичный. Гибрид астронавта с «Аполлона» и Кубриковой «2001», такой же угловатый, руки-ноги ребристые. Космонавт побродил в этом скафандре, изображая невесомость, потом ушел внутрь. Вышел без шлема — оказалось, ему сильно за шестьдесят. Что он пил, чем нажрался? Человеку сильно за шестьдесят, а он замедленно плывет по залу, объясняется жестами, делает вид, будто лапает за сиськи женщину с декольте.

В подвале играла музыка — танцпол, дискотечный шар, оклеенный фольгой. Сплошной «Мотаун»: Дайана Росс, «Ширеллз». И «Джексон 5». [12] Мужчины и женщины за сорок, жопы трутся о лобки. Да так, что мурашки по коже. Пришлось уйти из подвала.

И талантливая молодежь. У бассейна.

В красных стаканах бухло, сходили потанцевать на пару песен, потом Алан оказался рядом, в шезлонге, вместе наблюдали подводную добычу колес. Трое. Одна эфиопка, но акцент американский. Родилась в Майами, теперь работает в эфиопском посольстве. Волосы дыбом, тонкий прямой носик, огромные глазищи, веки будто синим пламенем накрашены. С ней двое ретивых юношей. Лет по шестнадцать, лица — как спелые фрукты, глазенки горят. Один голландец, другой мексиканец. Им было интересно про Алана, и про ЭГКА, и вообще.

12

«Мотаун» — детройтская звукозаписывающая студия, основанная в 1959 г. Берри Горди-мл. и известная, в частности, тем, что представляла широкой аудитории творчество афроамериканских поп-музыкантов. Дайана Росс (р. 1944) — американская соул-певица; «Ширеллз» (The Shirelles, 1957–1982) — афроамериканский девичий поп-квартет; «Джексон 5» (The Jackson 5, 1964–1990) — афроамериканский мальчиковый поп-квинтет; все перечисленные записывались на «Мотауне».

— Тут скоро всему капец, — сказала эфиопка.

— Тут скоро всему капец? — Алан решил, что она про войну. Про ужасы какие-нибудь. Резня в Мекке в 1979-м, куча паломников убиты, в таком духе.

— Да нет, — сказала она. — Женщины. Саудовки сыты по горло. Наелись уже этой бодяги. Абдалла хочет распахнуть двери, надеется, что женщины ринутся свиньей и дальше все сделают сами. Горбачевым себя воображает. Расставляет домино. Сначала совместное обучение в колледжах. Теперь ЭГКА.

Алан повернулся к юношам:

— Вы тоже так думаете?

Те кивнули. Видимо, осведомлены лучше, чем он.

Настольный футбол. Турнир какой-то, жуть как серьезно, имена на доске, проигравший выбывает. На огромном плоском телеэкране фильмы Расса Майера. [13] Их смотрел космонавт — подался вперед, шлем на коленях.

XX

Все утро, пока Алан принимал душ, одевался и читал «Арабские новости», его осаждали путаные воспоминания и откровения. Это что такое возле раковины? Еще бутылка самогона. Ханна вручила на прощанье. Позаботилась о нем, дураке этаком. Он припомнил поцелуй в макушку. Отвратительно поступил. Не выспался, после ночной гулянки у датчан еще не оклемался, теперь весь день будет дергаться. Выпил кофе, полистал газету, увидел маленькую фотографию короля Абдаллы. Судя по заголовку, король вернулся в Саудовскую Аравию.

13

Рассел Албион (Расс) Майер (1922–2004) — американский кинорежиссер, сценарист, продюсер, оператор и монтажер, главным образом известный своими низкобюджетными сексплуатационными фильмами-сатирами 1960-х с неизменно грудастыми актрисами.