Голоса прошлого
Шрифт:
Она права, конечно же. Права... Я посмотрела на карту местной локали, мирно стоявшую над терминалом. Сказала тоскливо, имея в виду вражеские корабли:
– Гады проклятые.
– Знаешь, кто у них лантаргом? – спросила Ванесса тоном «спроси– у– меня– кто».
Я пожала плечами. Что мне за дело до того, как звать ту сволочь, которая командует этим, с позволения сказать, парадом? Всё равно я в морду ей дать не смогу, не позволят мне. Ванесса ехидно улыбнулась, хотя в глазах стояла тоска:
– Наш с тобой давний приятель. Лоутари Ми– Скайон.
– Да ё!– не сдержалась я. Вскочила, прошлась по кабинету:– А он здесь что потерял?! Он же из Объединённого флота, а не из локальной армады.
Память живо подсунула образ Ми– Скайона лантарга, каким я его запомнила тогда, почти десять лет назад. Узкая холёная морда, розовые патлы, стянутые на затылке в пышный хвост, чёрная униформа. Розовый и чёрный – то ещё цветовое сочетаньице. При сопутствующем эмоциональном ряде запоминается влёт и надолго.
– Видно, Шокквальми с ним персонально договорились, – сказала Великова. – Это бывает. А пообещали они ему сладкий пряник. Тебя, Ламберт.
– Что?!
«Вы слишком безрассудны для своего возраста. Ведь запомню», – эхом отдались в памяти слова Ми– Скайона. И слово своё сдержал, запомнил. Гад.
– Видишь ли, он выкатил нам требование. Список из двадцати семи фамилий: мол, подайте– ка мне их на блюдечке с золотой каёмочкой, и я вас отпущу.
– А я…
– А ты первая, Ламберт. Такие дела.
Ну, понятно. Хамство оллирейнское обыкновенное, одна штука. Тех, кто выдаёт своих, ольры за разумных не считали. Толстое такое оскорбление. Мол, вы, Федерация, животные.
Конечно, если двадцать семь упомянутых пойдут на добровольную жертву, Ми– Скайон остальных отпустит. Но возникнет прецедент. Как с Тарианкнармом. Был Тарианкнаремский Хаддарур, и не стало его. Смяли. То, что сейчас осталось от древней цивилизации, можно кратко охарактеризовать одним ёмким словом «слёзы». А всё потому, что однажды дрогнули и уступили наглому требованию, думали, наверное, что отделаются малой кровью, что небольшая жертва «сейчас» поможет спасти большое «завтра».
Нет уж. Пока огрызаемся, особенно при заведомо неравном раскладе, нас уважают. Пока уважают, мы живём. Потому что, по сути, что такое Земная Федерация против семидесяти великих кланов Оллирейна? Так, пыль. Хаддарур был сильнее нас в своё время…
– Губоскатывающую машинку ему в зубы из главного калибра вместо списка, – озвучила мои мысли Ванесса. – Облезет.
Да уж, скорее это облезет у нас. Ми– Скайон лантарг – гений войны, личность, широко в Галактике известная, с ним на равных тягаться мог только Грайгери Гартман. Но адмирал Гартман получил своё в боях за Ясную Поляну. Я даже представить себе не могла, кто бы мог заменить его. Не наш Тропинин, это точно.
– Ты психокинетик, Ламберт, – угрюмо сказала Ванесса. – Попробуй… Попробуй посмотреть… есть ли шансы…
– Шансы? – изумилась я. – У четырёх транспортников с конвоем против сдвоенной оллирейнской синтагмы под командованием Ми– Скайона лантарга?!
– Шансы на то, что наши всё– таки прорвутся на помощь. И надерут им задницу.
– А… что говорит док Хименес? – осторожно спросила я. – Она сильнее меня…
– Мэрси? – скептически переспросила Великова. – Она тысячу лет из операционной не вылезала. У неё профдеформация. Принципиально не желает смотреть дальше собственного медцентра.
– Мы все умрём, – расшифровала я вслух слова капитана. – Ну… я попробую…
Прикрыла глаза, разворачивая паранормальное зрение. Прогноз негативный… Стена, тупик, громадный огонь, уже спаливший Игоря Огнева с его ребятами, и подбиравшийся к нам. Дистанция до рубежа прямой атаки тридцать восемь часов, говорите?
– Чёрт, – Великова устало потёрла ладонями лицо. – Как же хочется жить…
Я открыла глаза. Посмотрела на неё. Режим локальной телепатической автономии давался ей, второранговой, нелегко. Диагноз «нервное истощение» проступал у неё на лбу влажной испариной. Хотя в капитанском кабинете было тепло и сухо.
– Госпожа капитан, – сказала я. – Ванесса Валерьевна! В пекло вероятности. Готовимся к драке, и будь что будет.
– Так и знала, что ты это скажешь, – отозвалась она, и невесело рассмеялась.
– Ну… не сдаваться же нам, верно?
– Сдаваться, – усмехнулась она саркастически. – Только этогоф ещё не хватало…
– А я вот думаю, – сказала я. – Эти отсекатели… Если их уничтожить…
– Сначала их надо обнаружить.
– Обнаружить, предположим, можно. Ну как в игре… «Иди– и– Найди», помните? Играли когда– нибудь? Это когда паранорму подключаешь к борт– партнёру яхты в качестве дополнительного сканирующего устройства… мы так развлекались, заказывали участок пространства в «лягушатнике», в игровой зоне пояса астероидов… вот. Побеждает тот, кто находит больше всех игроков, и кого дольше всех не могут обнаружить.
Клиника– Девять против федеральных пирокинетиков… чистой воды дурошлёпство, но мы умудрялись олимпиады выигрывать; у меня где– то завалялась награда, третье место в индивидуальном зачёте в локальном первенстве сектора Коронет. Эта зараза, я имею в виду, игра, не знала границ, даже третьеранговые телепаты участвовали. Со второго– то ранга, понятно, оно уже скучно становится, а третьячкам было в самый раз.
– Так, – сказала Великова. – Продолжай…
– Мне нужен скаут типа «Щука». Желательно, М3 «Лаборатория», у него сенсоров больше. И оторваться в пространство, послушать… Может, получится. Они же не могут быть где– то далеко, эти отсекатели, – я кивнула на карту, – смотрите, наверняка где– то по внутреннему периметру… И располагают их всегда по какой– то схеме: пентагон, звезда, цилиндр. Хотя бы четыре– пять зафиксировать, остальное просчитать можно.
– Отключить на доли секунды GV– блокаду, нырнуть, нанести удар…– подхватила Ванесса. – Знаешь, Ламберт, ты молодец. Умница. Пошли к Командующему!
Она заметно оживилась. Момент слабости миновал, теперь я видела перед собой Ванессу прежнюю: собранную и отточенную, как клинок.
Стена финала по– прежнему нависала над нами, – «негативный прогноз, безнадёжный случай», – но я ощущала на уровне отчаянной надежды обречённого просветы, плясавшие в жарком огне, катящемся из недалёкого будущего в наше настоящее.