Голова бога (Приазовский репортаж)
Шрифт:
— Составлялись… — бросил штабс-капитан в ответ на последнюю фразу.
— Кем?…
— Неважно… — буркнул офицер. — Уже неважно.
— А как вы полагаете, моя метода расшифровки шифра может быть полезна отечеству?… — попытался возобновить разговор Аркадий.
— Думаю, вам тут просто повезло. Попали, что называется, пальцем в небо.
— Ну что же, значит, буду совершенствоваться.
— О, да… Тут перед вами простираются просторы немеряные и непаханые.
Гибель
Где-то за полночь громыхнуло.
Из пещер раздался скрежет, словно некий мертвец, устав от покоя, сдвигал свою могильную плиту, дабы отправиться на прогулку.
— Смотрите, смотрите! — зашептал Аркадий горячо и, вцепившись одной рукой в плечо штабс-ротмистра, другой указывал на огонек неяркий, но вполне заметный, который горел в глубине одной из пещер.
Впрочем, офицер все видел и сам.
Свет становился ярче, но затем пошел на убыль, и исчез вовсе лишь для того чтоб загореться в соседней пещере. Кто-то с фонарем в руках шел по подземным переходам.
— Что за чертовщина? Как он мог пройти мимо нас?
— Есть входы в каменоломни со стороны полей, Мариупольского шляха, — прошептал Аркадий.
— Знаю. Но чего его чрез них понесло?…
Офицер, надо отдать ему должное, оставался хладнокровен — совсем как в минуты недавнего ожидания. Однако же ожидание завершилось, и он был готов действовать. Он черканул спичкой о камень, содрал бумагу. От трения спичка вспыхнула ослепительным стреляющим пламенем. Секундой позже огонь уже с тихим гулом горел внутри лампы.
Офицер закрыл дверцу, сдвинул шторку на линзу, подкрутил пламя. Фонарь у него был особый, воровской, дающий при желании узкий луч. Следующим движением агент извлек из кобуры свой великолепный револьвер, взвел курок. Офицер был вооружен, грозен… И это было великолепно!
Аркадий подумал: это обязательно достойно не просто словесного описания, но и иллюстраций. Жаль, что так темно для рисования. Офицер, возможно, был тщеславен, однако же на то право имел.
— Я пошел, — сообщил он юноше.
— Я… — растерянно начал Аркадий.
— Будешь ждать меня тут.
— А если…
— Будешь ждать меня тут!
И, спустившись к пещерам, он вошел в одну из них. Некоторое время свет еще было видно, однако же вскоре он стал вовсе незаметным.
Снова установилась, как уже знал Аркадий, обманчивая природная тишина. Стрекотали цикады. На мягких, бесшумных крыльях над степью скользили совы, выше них неугасимым огнем пылали звезды.
Но сейчас Аркадию было сугубо не до того. Звезды могли и подождать — самое интересное происходило на земле и даже под ней. Буквально там, куда звезды не светят. В пещерах действительно находилось что-то тайное, страшное, там действительно было чудовище — шпион. Господу одному известно, на что он способен.
Однако же осторожность была загнана в глухой угол любопытством. И подобно детям, Аркадия влекло к входам в каменоломни. Он сперва подошел к камню, лежащему у подошвы отвала, затем — ко входу в пещеру, в котором неярко, но вполне отчетливо горел свет.
С земли он подобрал увесистый кусок известняка, воображая, как оглушит выскочившего из темноты лазутчика.
Но спутав планы и мысли, в пещере грохнули выстрелы: сначала один! Аркадию показалось, будто саданули из пушки — столь неожидан он был. После — сразу три. Эхо оглушило, еще долго каталось по пещерам, гремело под ногами, но затихло.
Юноша попятился назад. Но, сделав несколько шагов назад, остановился, прижавшись к стене тоннеля. В ушах еще звенело, но слух, кажется, почти восстановился.
Аркадий ожидал крика, призывов о помощи, торжествующих воплей, но не тишины. Однако последовала именно она.
Кокотеевские каменоломни приняли очередную жертву и засыпали. Свет в глубине пещер все же еще жил, но стал едва заметен. Еще будто слышались неторопливые шаги.
— Эй?
Шаги остановились.
— Арсений Петрович? — полукрикнул Аркадий. — Все ли хорошо?…
Молчание было ответом.
В голову просто не приходила мысль, что штабс-ротмистр, изловивший наверняка множество шпионов, может быть повержен в кратком бою. Наверное, противники затаились и офицеру нужна помощь.
— Арсений Петрович?
Снова шаги, но торопливые, неровные, удаляющиеся. После них — тишина, той основательной крепости, которая бывает лишь под землей. Лишь стук сердца, шелест дыхания, да где-то далеко послышалось, как осыпается пустая порода.
— Арсений Петрович! — крик стал эхом, многократно отразился, умножился, и обрушился на юношу. В этой звуковой смеси он даже не узнал свой голос.
Что делать? Спешить за помощью? Даже если бежать в Кокотеевку, если удастся поднять мужиков, быстрей чем за полчаса не обернуться. А что он скажет мужикам? Что у них под боком английский шпион? Хорошо, если не поколотят…
Но пока он так раздумывал, ноги сами несли его вперед. Он понимал, что там опасно, что ничего хорошего быть не может, однако же шагал вперед. А что тут такого — он же в темноте, без огня, его не заметят. На мгновение он оглянулся назад — вход, освещенный скупым ночным светом был вполне различим и казался близким. Если что — он успеет убежать, — успокаивал Аркадий себя.
Туннель повернул, и юноша оказался в крохотной комнатенке, в которой сходилось четыре штрека. В углу комнаты лежала та самая воровская лампа штаб-ротмистра. Удивительно, что от падения она не потухла или же наоборот — не разлилось масло, не вспыхнуло ярким пламенем.
Аркадий двинулся к лампе, но зацепился, и едва не упал. Взглянув вниз, самого офицера. Тот лежал, раскинув руки и так внимательно рассматривая что-то на потолке, что на секунду Аркадий повернул голову сам — чего же там такого интересного.