Головач-2
Шрифт:
– Манхэттен? Это где?
– В Нью-Йорке.
Микки-Мэк перестал прыгать. Все трое обменялись взглядами, которые можно было бы назвать зловещими.
– В Нью-Йорке?
– спросил Думар.
– В Нью-Йорке?
– Единственном и неповторимом.
– Едрееен батон, - прошептал Микки-Мэк.
– Он такой же большой, как Пуласки, верно?
Вероника поморщилась.
– Пуласки вряд ли можно назвать большим городом, Микки-Мэк. Это - городок. У него население десять тысяч. Население Нью-Йорка - десять миллионов.
Мужчины снова зловеще переглянулись.
Думар
– Но мы никогда.... не были в больших городах.
– Что ж, в именно такой мы сейчас и едем!
– взревел Хелтон.
– И мы устроим мамаше Поли правильную месть!
– ИИИИИИИИИ-ха!
Вероника зажала ладонями уши.
– Хелтон, пожалуйста! Вы же сперва меня отпустите, верно? Вы же не собираетесь везти меня до самого Нью-Йорка? Верно?
– О, не беспокойся насчет этого, мисси. Мы сделаем для тебе поездку максимально комфортной.
Вероника заплакала.
– Заводи грузовик, Думар!
– радостно скомандовал Хелтон.
– Мы едем в Нью-Йорк!
Глава 11
1
Но прежде чем они выехали из города, Хелтону и его родне пришла в голову мысль, что они понятия не имеют, как добираться до Нью-Йорка. Вероника лишь сказала им: "Проедете по Вест-Мэй-стрит до Корт-Пуласки-драйв, затем свернете на 81-ое шоссе. Это примерно 500 миль, 8-9-ти часовая поездка", - и после этого, по-прежнему прикованная к столу, измученная отчаянием, истощением, вызванным шоком, и полной ошарашенностью своим положением, уснула глубоким, беспокойным сном.
– Блин, пап, - произнес сидящий за рулем Думар.
– Куда мы едем?
А Микки-Мэк добавил:
– Я был за пределами округа всего пару раз в жизни.
Хелтон оглянулся и увидел, что Вероника спит, свернувшись клубком, в углу.
– После всего, что Вероннерка для нас сделала, будить ее будет не правильно, так что...
– Он заметил что-то впереди.
– Подъедь-ка туда, сынок. Мы ж не болваны. Просто возьмем и купим себе карту.
– Отличная идея, пап!
Они заехали на заправку "Хесс", укомплектованную неизменным минимаркетом. Микки-Мэку было поручено заправить бак и проверить масло, в то время, как Хелтон с Думаром направились в магазин. Звякнул колокольчик, и на этот звук из-за кассового аппарата выглянула и тут же нахмурилась грудастая и фигуристая девушка лет 25-ти.
– Ну, здравствуй, мисси, - поприветствовал ее Хелтон.
– Мы там заправляем грузовик, похожий на большую кучу дерьма, но еще нам нужна карта...
– Вы что, слепой? Карты у входа, на стойке, - огрызнулась кассирша. У нее были темные, блестящие волосы, пронзительные глаза и русский акцент. Потрясающее тело, вот только лицо злое и недовольное. На бейджике было написано имя КАША. Грудь обтягивала узкая футболка, украшенная лицом Владимира Путина, хотя Хелтон вряд ли знал, кто это такой. Из-под футболки выпирали соски размером с огуречные дольки, так что лифчик иммигрантка явно не носила.
– Клевые сиськи, - прошептал Думар.
– Да, сынок, возможно. Хотя сразу могу сказать, что она такая же дружелюбная, как бешеная собака.
– Хелтон стал изучать стойку с картами "Рэнд МакНэлли", в то время, как Думар отправился купить несколько банок содовой.
После нескольких минут пристального разглядывания выяснилось, что на стойке нет карт Нью-Йорка.
– Дорогуша?
– поинтересовался Хелтон.
– Здесь, похоже, только карты округа и все такое. Нам нужна карта, которая покажет нам, как добраться до Нью-Йорка.
Каша бросила на него испепеляющий взгляд.
– Нью-Йорк?! Как можно быть таким тупым?
– раздался голос с сильным акцентом.
– Зачем на заправке в маленькой вирджинской дыре карта Нью-Йорка?
Хелтон остолбенел.
– Ну, я, правда, не знаю. Но думаю, что у вас может быть есть какие-нибудь, скажем, в "загашнике".
– Неправильно думаете! Теперь, почему бы вам просто не заплатить за бензин и не свалить? Мне не нравятся ваши деревенские рожи!
Хелтон замер.
– Не нужно быть такой гадкой, мисси. Мы просто пытаемся узнать дорогу.
Лицо девицы покраснело от гнева, или даже от ненависти.
– Это - дерьмовый городишко и дерьмовая страна! Надо было мне остаться на картофельной ферме под Магнитогорском...
– Что ж, тогда просто возвращайся в свой "Маг-ниттер-горш", поскольку раз тебе не нравится Америка, можете засунуть вашу клятую картошку себе в задницу!
– не смог удержаться Хелтон.
Последовали враждебный смех, сопровождаемый покачиванием выдающихся грудей, и Каша заявила:
– Вы большие грязные деревенщины... о, да!
– она произнесла это как "бошие гряные девенщины."– Эта страна наполнена одними засранцами! Все это я вижу круглосуточно! Если не вы, деревенщины, так людишки, живущие на пособие, гребаные "пенсы", наркоманы и...
– она произнесла слово на букву "Н" во множественном числе.
Хелтон с трудом удержался от желания закатить ей взбучку, но тут ему в голову пришла идея получше.
– Что ж, девонька, ты определенно кипятишься из-за чего-то, но, думаю, у всех нас бывают подобные деньки. Как насчет того, что мы просто заплатим и уберемся?
– он вытащил стодолларовую банкноту 1966-го года, и в этот момент подошел Думар и поставил перед кассой несколько банок содовой.
– Ого!
– продолжала бесноваться Каша.
– Еще один деревенщина! Боже мой, терпеть не могу деревенщин. Ты - большой жирный деревенщина, а ты... ты - маленький и тощий деревенщина!
– Постой-ка, девонька, - ответил Думар.
– Мы не сказали ни слова против тебя.
– О, да, пошел ты на хрен! Идите вы оба на хрен! В моей стране, Матушке России, таких засранцев, как вы отправляют в исправительно-трудовой лагерь! Вы все - бесполезные засранцы!
– Необходимо упомянуть, хоть и с опозданием, что слово "засранцы" она произнесла как "засрацы". Она наклонилась вперед, качнув выпирающими из-под узкой футболки грандиозными молочными железами, и с преувеличенной серьезностью понюхала воздух.