Головач-2
Шрифт:
– Странное у тебя чувство юмора, - ответил Мэлоун, и засунул большим пальцем себе за щеку четверть содержимого пакетика. Сразу же после этого в его патрульной машине заквакала рация.
– Ответишь?
– пробормотал Шеф.
Бувер направился к машине, но в это же самый момент местная жительница и известная занудна Митци Крукер протиснулась вперед с тявкающей максой на поводке.
– Дуд Мэлоун!
– крикнула она, потрясая кулаком.
– Это мы, налогоплательщики, оплачиваем твою клятую "жвачку"!
Иди, прими душ, старая карга,– подумал Мэлоун, но сделал вид, что не слышит ее. Он сплюнул табачный сок, и тут к
– Черт, Шеф. Это был участок. Бля буду, если вас не ожидают две доставки.
У Мэлоуна засветились глаза.
– Одна из...
– Какой-то конторы под названием "Би-Энд-Ти Диджитал" в Теннесси.
Да!
– Другая из...
– Приюта для животных города Пуласки. Вас ждет новенький щеночек, - сказал Бувер.
3
Небольшое изменение маршрута заставило Хелтона и его родню вернуться в их родную глухомань. Открытые проселочные дороги по-настоящему радовали глаз. В этом отношении Хелтону не нравился противоестественный вид Пуласки или любого другого города, но потом он содрогнулся от страшной мысли: Интересно, как же тогда выглядит НЬЮ-ЙОРК?
Отогнав от себя тяжелые думы, он посмотрел в сторону и увидел, что они проезжают участок земли, принадлежащий старому доброму Нюсу Уинчелу. Хелтон действительно заметил Нюса и его сына Тьюба, копающих ямки под столбы для ограды, которую тот хотел поставить. Хелтон помахал, и Нюс с Тьюбом помахали в ответ.
Однако целью Хелтона был следующий участок, и через пару минут он парковал громоздкий черный грузовик посреди Фуксонского пастбища.
– Приехали, парни. Микки-Мэк, тащи девку, - и самый молодой вытащил из грузовика полубессознательную Кашу. Светило солнце, дул прохладный ветерок, и Микки Мэк с Думаром энергично потерли себе между ног. В непосредственной близости стояло несколько коров, жующих свою жвачку. Животные проявляли полное безразличие к грузовику и этим неуклюжим людям.
– Блин, а у сучки, как ни крути, клевое тело, - сказал Думар.
– И я люблю, когда так торчат соски.
– Хочешь, чтоб я принес кольцевую пилу, дядь? Да? Да?
– затараторил Микки-Мэк светясь преждевременной радостью, но радость быстро улетучилась, когда...
ШМЯК!
... огромная ладонь Хелтона жестко соприкоснулась с лицом молодого парня. Он упал в опасной близости с солидными залежами коровьего навоза.
– БЛИН, дядь! Больно-то как! Зачем ты меня так?
– Чтоб прочистить твои гребаные уши, парень, потому что ты, видимо, не слышишь, что я говорю.
– Хелтон погрозил ему пальцем.
– Ты не можешь устраивать девке "головач", только потому, что она нахамила тебе. Именно таким вещами раньше занимались Кодиллы.
– Да, Микки-Мэк, - подключился Думар.
– Как папа уже говорил, "головачи" устраиваются только, чтоб отомстить за страшное, страшное преступление.
– Верно. Поэтому мы не будем устраивать "головач", не будем ее убивать, и даже не будем ее трахать, - подытожил Хелтон.
– Это сделало бы нас ниже, чем она. Понимаешь?
Микки-Мэк поднялся на ноги, потирая лицо.
– Да, думаю, да...
– Теперь, почему бы вам, парни, не разбудить нашу маленькую подружку Кашу?
Однако ситуация резко изменилась, когда из "ширинок" возникли пенисы, и две струи мочи полились крест-накрест девице на лицо. Когда та начала приходить в себя, рот у нее протестующе открылся, и сразу же наполнился мочой. С перекошенным от ужаса, блестящим лицом она приподнялась, опираясь на руки. Казалось бы, бесконечные ручьи с предельной точностью устремились вниз и пропитали узкую футболку с портретом Владимира Путина. Мокрая ткань прилипла к пышным шарам, подчеркнув мельчайшие детали ее ареолов и бугорков. Эта футболка была достойна конкурса деревенской моды.
– Боже мой,– воскликнула она.
– Вы... вы... вы - злые деревенщины!
Лохматая бровь Хелтона поползла вверх.
– Ну, вот ты снова сквернословишь. Дорогуша, есть хорошее золотое правило, не хами людям, которые не хамили тебе.
– Вы собираетесь меня убить, я знаю!
– взвыла она с акцентом.
– Мы не собираемся тебя убивать, и даже не собираемся трахать. Конечно же, ты заслуживаешь "траха". Но, понимаешь, мы бережем свою молофью для кое-чего более важного, чем ты.
Промокшая девица недоверчиво посмотрела на него.
– Но мы преподадим тебе урок, потому что у тебя очень грязный рот.
– П-п-простите меня!
– Слишком поздно извиняться, - заверил ее Хелтон.
– Извинения - это одно, но они ни хрена не стоят, если исходят не от чистого сердца, - затем огромная ручища Хелтона легла девице на макушку. Та завизжала, когда он схватил ее за мокрые волосы и поднял на ноги.
Думар выглядел раздраженным.
– Блин, пап. Я понял, что мы не можем трахать ее из-за того, что наказание должно соответствовать преступлению, но - едреееееееен батон!
– можем мы хотя бы увидеть ее голой?
Не сводя глаз с грудей под мокрой футболкой, Хелтон задумался над вопросом.
– Не вижу в этом ничего плохого, - сказал он. Затем обратился к девице: - Ладно, мисси. Снимай одежду.
Обтекаяющая Каша лишь молча посмотрела на него.
В то же время Думар передал отцу довольно большой револьвер - а если конкретно, то сделанный сто лет назад в Британии "Уэбли" 455-ого калибра, чья уникальность состояла в том, что это был редкий автоматический револьер. Сие древнее оружие некогда принадлежало домашнему тирану и вырожденцу Арчерду Коннеру, умершему нехорошей смертью в начале 90-ых. Сын Коннера, Тритт Коннер, по прозвищу "Боллз" получил это оружие в наследство, но некоторое время назад погиб в процессе какого-то конфликта в лесу возле закрытого хосписа для неизлечимо больных священников. Думару посчастливилось приобрести реликвию за бесценок в ломбарде Крик-Сити.
Но, как бы то ни было, Хелтон взял внушительное оружие и направил его на девицу.
– Снимай, давай.
Всхлипывая, с трясущимися коленями Каша разделась.
У троих мужчин отвисла челюсть.
– СРАНЬ господня!
– воскликнул Микки-Мэк.
– Вот это тело, да?
– восхищенно произнес Думар.
Хелтон продолжал хранить молчание.
Обнаженная женщина поблескивала на солнце. После "мочевого душа" волосы у нее висели, словно маслянистые веревки, а темные лобковые волосы сверкали, как россыпь бриллиантов. Мокрая кожа буквально лучилась светом, словно солнечные блики на озере. В тот момент она походила на некую Сирену Новой Темной Эпохи, Сияющую Богиню Мочи и Страсти.