Головач-3
Шрифт:
"Крепким мужчиной" был Хорейс Ларкинс, и в настоящее время он занимался самым необычным способом полового сношения. Толчки его бедер, сотрясающие голову Бизи, ускорились, как и стук. ТУК! ТУК! ТУК! ТУК! ТУК! ТУК!
Затем раздался чей-то громкий командный голос:
– Давай, сынок. Отрахай башку этой грязной сучке как следует.
Голос, кстати, принадлежал Имону Мартину, мэру Люнтвилля.
– Да, Хорейс!
– пискнул "Пузо".
– Молодец, парень! Преврати ее мозг в кашу!
– Трахай, сынок!
– добавил Имон.
– Трахай, не
– Суй в нее свою большу пиписку!
– Трахай ее башку, сынок!
– подгонял Имон.
– ТРАХАЙ, говорю!
Хорейс, содрогаясь в преддверии неминуемого коитального апогея, изо всех сил схватился за голову Бизи, чтобы произвести максимально мощный толчок в ее мозговое вещество. Бедра у него двигались все быстрее и быстрее.
Он выпятил живот вперед, выгнув спину, и стиснул зубы.
– Ох, едрен батон! Я почти... Я почти уже все!
Имон одобрительно кивнул из тени амбара, как отец, который болеет за сына, играющего в бейсбол в малой лиге. Затем хлопнул пару раз.
– Наполни башку этой шлюхе, сынок! Пусть знает, что такое настоящий мужик.
– Дай ей своих "сливок", братец!
– добавил "Пузо".
– Немного старого доброго писькиного сиропа!
Казалось, что момент наступил. Хорейс напрягся, завибрировал на месте, и двинул бедрами вперед.
– Ох... ох... ох... ох, блин, по-моему я... да, блин! Ооо! Дааа! Я кончаю! Я кончаю!
Пребывая в посторгазмическом состоянии, Хорейс едва не уронил свою, весящую более 300 фунтов тушу. Финальные толчки замедлились, затем прекратились, как и подрагивание обнаженных грудей мертвячки. Имон и "Пузо" подарили выступлению свои заключительные аплодисменты. Хорейс, широко ухмыляясь, натянул комбинезон.
– Так держать, Хорейс!
– похвалил его брат.
– Обращаться с девкой надо так, как она того заслуживает!
Имон, со своим привычным каменным выражением лица, добавил:
– Да, очень романтично и по-джентльменски. Не забудь принести ей розы и коробку конфет.
Хорейс и "Пузо" взорвались хохотом, и открыли еще по пиву.
Имон подошел к столу, ущипнул мертвячку за щеки, посмотрел на ее зубы, затем помял груди, как домохозяйка, проверяющая арбузы в продуктовой лавке. Бедная Бизи лишь глядела вверх, собрав глаза в кучу и широко разинув рот.
– Да, парни, думаю, на сегодня мы накачали достаточно молофьи в эту башку, да?
– Да, мэр!
– ответил "Пузо".
– Это точно!
– Не будет больше торговать "наркотой". Дети в эти дни умеют отличать плохое от хорошего, но всякий раз выбирают плохое.
– Мэр зацокал. Он схватил Бизи за волосы, приподнял ей голову и с хладнокровным любопытством посмотрел в трехдюймовое отверстие у нее в макушке.
– Итить-кудрить, парни. Скажу, мозг этой сучки похож на сырный пирог, который Карла Кронер продает каждое воскресенье на уличном рынке.
Хорейс посмотрел в отверстие.
– Ага, мэр. Сырный пирог с красивыми вишневыми завитушками.
– Хм-ммм. Похоже, но не думаю, что вкус такой же, - затем Имон отпустил волосы. Голова глухо стукнулась об стол.
"Пузо" и Хорейс снова взревели от хохота.
Тут двери амбара распахнулись, и внутрь вошли Такер и Клайд, попивая пиво и дурачась.
– А вот и они, - повернулся к вошедшим Имон.
– Нашли еще наркобарыг, парни?
– Не, не нашли, - ответил Такер.
– Везде искали.
Клайд, восхищаясь обнаженным трупом Бизи, произнес:
– Жалко, что нам не попалась еще такая же. Хмм-ммммм!
– У этой просто офигенное тело, - присоединился к оценке Такер, - а от этих сисек мне на луну выть хочется.
– Затем он помял безжизненную грудь.
– Вряд ли у нее такие же имплантанты, как у той белобрысой мокрощелки.
– Что-то я не подумал, - задумчиво произнес Хорейс.
– Конечно, есть лишь один способ выяснить это.
– Да!
– Такер выхватил свой складной нож и, без лишних раздумий, словно разрезая на булочке щель для масла, провел острым, как бритва, лезвием по левой груди. Как и ожидалось, из разреза не хлынуло никакого соляного раствора, а вытекла лишь вялая струйка темной крови.
– Натуральные!
– сделал вывод Такер.
Имон кивнул.
– Она еще теплая. Вы, парни, можете кинуть палку, если хотите. Или у нас там есть свеженький, еще лягающийся.
– Он указал на другой стол, на котором лежал связанный, с кляпом во рту и напуганный до усрачки парень по имени Датч. Он извивался всем телом.
– О, да, - вспомнил Такер.
– Этот урод, которого мы поймали, когда он торговал "метом" за "Перекрестком".
– Да, сынок, - сказал Имон.
– Мы решили приберечь его к вашему возвращению.
Такер задумчиво выгнул бровь и потер себе промежность.
– Едрен батон, мэр. Вчера вечером я получил клевый "кончун", но я точно не откажусь от еще одного.
– Я тоже, мэр, - усмехнулся Клайд.
– Мой "петушок" завелся и готов выстрелить.
– Что-то он какой-то бледненький, поэтому, думаю, мы сделаем ему одолжение, немного "взбодрив" ему мозги.
– Природа не терпит пустоты, - глубокомысленно заметил Имон.
– Но разве мы сперва не "взлохматим" его, мэр?
– спросил Хорейс.
– Конечно, сынок, - заверил его Имон.
– Эти отморозки у нас легко не отделаются. Им потребуется время подумать над своими поступками, прежде чем мы отправим их на встречу с Творцом.
У "Пуза" засветились глаза.
– Хотите, чтобы я "оголил" этому ублюдку яйца, сэр?
– Или как насчет того, чтобы я засунул ему в член щетку для оружейного ствола, как мы сделали с тем парнем из Пуласки?
– предложил Хорейс.
– Никогда не слышал, чтобы кто-то так орал!
Имон рассматривал варианты, поглаживая подбородок, будто у него была вандейковская бородка.