Голубая кровь
Шрифт:
— Выключите защиту, — приказал Артур, когда Лэс была уже почти у выхода. — Я решил отпустить её. Нет смысла применять защиту, если она не может остановить Лэс. А отдать приказ уничтожить Лэс-Теру я не могу, ведь она никого не убивала и не заслужила такой участи.
— Быть может, её электрическая защита как раз удержит? — предположил учёный. — Но, если и это не поможет остановить Лэс, то я отключу всё.
А Лэс между тем подошла уже к электрической защите, которая представляла собой молнии высокого напряжения, образующие густую решётку. Девушка в чёрном остановилась возле
— Она чувствует опасность, — догадался Артур. — Быть может, Лэс одумается и не станет проходить через ток, иначе высокое напряжение убьёт её.
— Это правда, — согласилась врач. — Электрическая защита — самая сильная защита в институте. Даже то облучение, которому подверглась Лэс, не так опасно.
— Где находится зал, в котором сейчас Лэс? — спросил Артур.
— Рядом с нами, — врач указала направо, — если бы Лэс прошла через ток, то она была бы уже на свободе.
— Идём к ней, — сказал Артур своей команде, наблюдавшей за событиями, и обратился к учёным: — Если Лэс пойдёт через ток, то выключите защиту. Не нужно убивать её.
Группа Риска вышла в коридор. Здесь не было никого. Несколько запертых дверей украшали знаки с какими-либо предостережениями, остальные были открыты и вели в разные стороны. Они пошли в одну из них и увидели Лэс, стоявшую перед электрической защитой.
Услышав шаги позади себя, Лэс-Тера обернулась лицом к Группе Риска. Артур направился к ней, желая остановить её, но Лэс восприняла это как попытку снова загнать её в клетку и лишить свободы. Она же не хотела больше быть в заточении и шагнула к электрической защите.
— Лэс, остановись! — Артур поднял руку, предостерегая её от следующего шага. — Через эту преграду ты не сможешь пройти и погибнешь.
— Мне всё равно, — ответила Лэс почти детским голосом, в нём звучали и боль, и отчаяние. — Вы слишком жестоки, и я не могу общаться с вами.
— Ты видела события, происходившие несколько веков назад, — заверил Артур беглянку. — Успокойся, сейчас ничего подобного нет. Вернись или ты погибнешь.
— Я сама нашла вас, люди с другой планеты, но вы ничем не отличаетесь от живущих здесь, и вы не сможете понять меня. Вы так же слепы, как и все остальные! Мы говорим на одном языке, но мыслим по-разному и не поймём друг друга.
Сказав это, Лэс-Тера, больше ни секунды не раздумывая, повернулась и бросилась на мерцающую сеть электрических молний. Группа Риска кинулась к ней, но опоздала. Лэс со стоном прошла сквозь электрическую защиту, причинившую ей боль, но не убившую. Когда она проходила через эту преграду, вокруг неё всё трещало и искрилось, и, тем не менее, она не опалила на себе даже одежду и волосы. В тот же момент защита погасла, а Лэс, отряхнувшись, как кошка, попавшая под дождь, побежала к выходу из института.
Группа Риска помчалась за ней, видя, что электрическая защита её хорошо потрепала. Но Лэс, теряя силы, крикнула:
— Фауст!
Лэс-Тера вырвалась из института и сбежала по ступеням вниз. В тот же миг, как из-под земли, откуда-то появился её вороной конь. Сев на него, Лэс помчалась по улицам, сея панику среди прохожих и низко склонившись к шее лошади.
Группа Риска осталась у института, так как догонять коня Лэс было бессмысленно, а стрелять в неё никто из них не хотел.
— Вы слышали? — обратился Артур к своей команде. — Она назвала своего коня Фаустом. Что это: совпадение, или Лэс знакома с литературой Земли? Если второе, то значит она, быть может, живёт вовсе не в лесу.
— Почему? — спросил Дик.
— В лесу не изучают литературу Земли, Дик, — пояснил Том. — Артур прав, быть может, Лэс просто жительница Аулента. Хотя, надо признать, она обладает уникальной силой, и только большое напряжение тока смогло причинить ей боль и отнять силы. Когда Лэс села на лошадь, мне показалось, что она вот-вот потеряет сознание. Она выглядела совершенно обессиленной.
— Но всё же она удержалась на коне и смогла уйти от нас. Теперь мы должны начать всё с начала и, кто знает, встретимся ли мы с ней когда-нибудь, если не как друзья, то хотя бы не как враги, — произнёс Артур, глядя в ту сторону, где скрылась Лэс. — Во всяком случае, её доверие к нам мы потеряли.
19. Нужен сверхисследователь
Артур пошёл к Мреусу один, и сейчас, сидя в его кабинете, не жалел об этом: вынести скверное настроение шефа аулентской полиции мало кто мог.
— Вы позволили Лэс уйти, и даже не попытались её задержать! — кричал негодовавший Мреус, бегая взад-вперёд по своему кабинету.
— Но её не могла удержать никакая преграда, — привёл аргумент Артур, который сидел в кресле и внешне сохранял спокойствие.
— Вы, в таком случае, должны были открыть огонь и уничтожить Лэс-Теру. Но ни в коем случае не дать ей уйти! — воскликнул Мреус в ярости.
— Она добровольно пришла к нам, надеясь найти с нами общий язык. Лэс, можно сказать, первой протянула нам руку.
— Вот и надо было хватать её за эту руку! А вы чем занимались?
— Однако вы, господин Мреус, послали меня и мою Группу давать интервью журналистам. На это глупое и бесполезное занятие мы угробили целый день. А между тем сотрудники института развлекали Лэс художественными фильмами почти целые сутки. Скажите, господин Мреус, что бы вы подумали о цивилизации, которая общалась бы с вами таким способом? Наверное, вы решили бы, что эти люди немного не в себе или, что вы и они мыслите неодинаково. Именно к такому выводу пришла и Лэс-Тера. Она мне так и сказала: «Мы говорим на одном языке, но мыслим по-разному и не поймём друг друга». И она права, о чём можно говорить с людьми, которые круглые сутки смотрят кино?
— Идиотизм какой-то… — пробормотал Мреус, но не известно, что именно он собирался этим сказать.
— Вот и я так думаю. Когда же мы показали Лэс древнюю хронику, то она была в шоке, и, скорее всего, решила, что мы развлекаемся, смотря эти жуткие кадры, или что подобные ужасы до сих пор происходят на Земле и других планетах. Конечно, показать эту хронику Лэс-Тере была моя идея и я виноват в последствиях. Это моя ошибка. Но Лэс ушла и уже ничего нельзя изменить, — Артур старался говорить спокойно, но он разговаривал с Мреусом уже час и начал терять терпение.