Голубиная книга. Славянская космогония
Шрифт:
Такое попрание важнейшего христианского догмата о телесном воскресении Иисуса трудно объяснить наивностью или невежеством авторов стиха. Калики перехожие если сами не бывали в Иерусалиме, то общались с бывавшими там.
Именно туда ходили в 1163 г. из Новгорода былинные сорок калик. Почему же в этой среде столь вольно обращались со сведениями о главных христианских святынях? Авторы «Хождений», например знаток и противник славянского язычества Даниил Паломник, таких «вольностей» себе не позволяли. Не скрыта ли в стихе насмешка над почитателями чужого распятого бога? А в языческой «Голубиной книге» речь шла, вероятно, совсем о другой святыне — храме Святовита в Арконе на Руяне. Но об этом будет сказано ниже, в связи с Алатырь-камнем.
Мать
Мать всем птицам — Стрефил (Стратим, Страхвиль, Страхвар, Аштраха, Финикс, Драгун, Тварун, Голубь, Грипон, Нагай, Жар, Хваравон [фараон] и др.). Живет она посреди моря, никогда не выходя на сушу, и даже яйца откладывает в море. Перед рассветом она встрепетывается, и тогда по всему миру поют петухи. Одни варианты стиха утверждают, что она совершенно безвредна. Другие — что от трепетания этой гигантской птицы тонут купеческие корабли. Иногда говорится, что трепетание это возвестит конец мира. Подчеркивается святость птицы: она верует во Христа, молится за синее море.
На первый взгляд, истоки этого образа — чисто книжные, из «Физиолога». Стрефил — это страус (греческое «струфос», «струфокамелос», буквально «воробей-верблюд»). А птица, якобы живущая только в море и откладывающая туда яйца, в «Физиологе» именуется «алкион», собственно «зимородок». В основе «басни» о ней — миф об Алкионе, дочери бога ветров Эола. Она бросилась в море вслед за утонувшим мужем, и оба они превратились в зимородков. Птицы эти вовсе не морские, но когда они выводят птенцов, море затихает на две недели. Русские книжники превратили слова «Алкион есть» в «Алконост» и нарекли Алконостом одну из двух птицецедев-сирен, другой оставив имя «Сирин». Парные сирины (славянские вилы-русалки) изображались еще на древнерусских женских украшениях.
Но что общего между страусом, зимородком и петухом и причем тут море? В небольшом древнерусском апокрифе говорится о гигантском «куре» (петухе). Голова его — до неба, море ему — по колена. На восходе солнца море волнуется, он кукарекает, и следом поют петухи по всему миру. У славян, иранцев, германцев петух — одна из самых священных птиц, птица Солнца. Ее пение разгоняет всю нечисть. «Куром морским» в Древней Руси именовался также павлин.
Есть в индоевропейской мифологии и гигантская солнечная птица. У индийцев бог солнца Вишну летает на исполинской птице Гаруде. Столь же огромен иранский Симург (Саена, Сенмурв). Это — хищные птицы, огромные орлы. Стрефил-птица в стихе иногда зовется Грипон или Нагай (древнерусское «ног»), т. е. грифон. На грифонах, мифических орлах-львах, летал скифский бог солнца Гойтосир, иранский Митра, греческий Аполлон Гиперборейский. Этому богу уподоблялся Александр Македонский, по преданию летавший в корзине, запряженной орлами или грифонами. Царь, летящий на грифонах, изображался в X–XIII вв. на болгарских и древнерусских диадемах, на стене Дмитриевского собора. За ним, очевидно, скрывался языческий Даждьбог, Солнце-Царь. У белорусов есть легенда об огромном лебеде Стратиме, погибшем при всемирном потопе. Вспомним о тех лебедях, на которых, согласно индоевропейскому
По Бундахишну, первым из птиц создан Сенмурв, но для высшего, духовного мира. А в земном мире рату всех птиц — Каршипт. Тот самый космогонический гусь-лебедь, о котором уже говорилось. Его, впрочем, Бундахишн отождествляет с ястребом: древний миф о схватке двух мировых птиц стал забываться, а его герои — сливаться в один образ. Сенмурв, подобно рыбе Кар, охраняет древо жизни. В славянской мифологии он принял образ Симаргла — симпатичного крылатого пса, оберегающего растения и плодородную почву.
Орел, грифон, петух, павлин, лебедь, страус — многочисленны обличья огромной солнечной птицы. Не случайна ее связь с морем, то есть нижним, подземно-подводным миром, из которого солнце каждое утро выходит в земной мир. Птица эта бережет мир. Она же и возвестит его конец.
Мать всем зверям — Индрик (Индра, Белояндрих, Единорог и др.). Живет он в подземном мире, в недрах Святой горы (Фавор-горы). Ходит по этому миру, словно Солнце по небу, пробивает пути водным потокам, выпускает их наружу реками и озерами, спасая земной мир от засухи. Если же разыграется — земля трясется. Индрик — повелитель зверей, и иногда его заменяет Лев. Он никого не обижает, молится за Святую гору. Словом, Индрик в подземном мире играет ту же роль, что Стрефил — в водном.
Проще всего и здесь свести все дело к «Физиологу», а само слово «Индрик» считать искаженным «единорог». Баснословный единорог — конь с прямым рогом во лбу — создан воображением греческих книжников, слышавших об индийском носороге, но никогда его не видевших. Александрийские же переводчики Библии на греческий отождествили его с реемом — диким быком. Рогом единорога в средние века считали бивень нарвала — родича кита и моржа. А в славянском «Физиологе» Индроп (Еньдроп и т. п.) — морской конь (гиппокамп), полуконь-полурыба. Он повелевает рыбами, но сам подчиняется их царю — рыбе «златозарной» (золотая рыбка наших сказок). Есть еще в «Физиологе» «енудр» (в славянском переводе — «индрия», «индрик») — египетский ихневмон, грызун, будто бы способный, попав в желудок крокодилу, загрызть его изнутри насмерть.
Заметим, что под греческим именем «гиппопотам» («речной конь») или библейским «бегемот» всем нам знакомо животное, сравнение которого с конем может сейчас вызвать только смех. Такова сила мифологии: самого уродливого и неуклюжего зверя миф может сделать красивым и стройным. Разве святой зверь может быть уродлив?
Под одним именем (или близкими именами) — целый зверинец: носорог, бегемот, конь, ихневмон. Только нет в этом греко-славянском книжном зверинце никого, похожего на Индрика из духовного стиха. А сам этот Индрик, в отличие от своих книжных тезок, не покоряется девам и не грызет крокодилов. Потому что Индрик славянский, языческий — не носорог и не египетская мышь, а… мамонт.
Обычно считается, что мамонты вымерли около 10 тыс. лет назад с окончанием последней ледниковой эпохи: не вынесли превращения приледниковых степей, сухих и холодных, в болотистые тундры, еще и человек «помог». Но, как установлено недавно, на острове Врангеля они обитали еще 3900 лет назад, хотя и сильно измельчали. А в одном из гротов Каменной могилы в Приазовье изображен зверь, о котором археологи издавна спорят: бык это или мамонт? По крайней мере, хоботов у быков, даже мифологических, не бывает. Но остальные петроглифы этого каменного холма-святилища относятся к бронзовому веку. А на древнеегипетской фреске в дар фараону ведут медведя и… странного рыжего слоника с сильно изогнутыми бивнями. Откуда их могли доставить вездесущие купцы? Вряд ли дальше, чем из Восточной Европы. Так что видеть живых мамонтов вполне могли еще древние индоевропейцы и индоиранцы. Или хотя бы слышать о них от своих северных соседей — финно-угров.