Голубой горизонт
Шрифт:
По мере продвижения характер местности менялся, равнины уступили место лесистым холмам, появились реки с широкими и глубокими зелеными долинами. Местами кустарник становился таким густым и колючим, что пробраться через него было невозможно. Не удавались даже попытки прорубить дорогу для фургонов. Спутанные ветви, твердые, как железо, не поддавались даже самым острым топорам. Приходилось тратить по много дней, чтобы обойти эти джунгли. В других местах вельд напоминал английский парк, открытый и плодородный, с огромными, как колонны собора, стволами деревьев под широкими пологами зеленой листвы. На деревьях множество птиц и обезьян с криками
Казалось, куда ни бросишь взгляд, обязательно увидишь птицу или зверя. Их число и разнообразие не переставали изумлять. Размеры их колебались от крошечных нектарниц до страусов выше всадника ростом, с белыми плюмажами и с белыми перьями на крыльях; от землероек не больше пальца Джима до гиппопотамов тяжелее самого крупного быка. Бегемоты, казалось, населяли все реки и омуты, их огромные тела плотно прижимались друг к другу, образуя обширные плоты, на которых, как на камнях, сидели белые цапли.
Джим попал твердой пулей между глаз старому самцу. Хотя в предсмертной агонии гиппопотам ушел под воду и исчез из виду, на второй день газы в брюхе подняли его на поверхность, и он поплыл, как надутый воздушный шар, выставив вверх короткие толстые ноги. Упряжка быков вытащила тушу на берег. Чистый белый жир, заполнявший брюшную полость, занял пятидесятигаллонную бочку для воды. Он прекрасно подходил для кухни, в том числе для изготовления колбас, а также для приготовления мыла, смазки колесных втулок и ружей.
Встречалось огромное количество разнообразных антилоп, и у каждой мясо было особого вкуса и плотности; теперь Луиза заказывала Джиму нужный вид, как домашняя хозяйка у мясника. В траве под высокими деревьями паслись многочисленные тускло-коричневые болотные козлы. Большими стадами передвигались фантастически полосатые зебры. Встречались и другие похожие на лошадей антилопы, с совершенно черными спинами и ногами, с белоснежными животами и огромными кривыми, как ятаган, рогами, закинутыми назад. В любом лесу или кустарнике можно было увидеть нервных куду со спиральными рогами, а стада черных буйволов были так многочисленны, что, пробегая, растаптывали кусты.
Джим все время искал слонов и по вечерам говорил о них с почти набожной страстью. Он никогда не видел живого зверя, но на складе в Хай-Уэлде бивни слонов лежали большой грудой. В молодости отец Джима охотился на слонов в восточной Африке, за тысячу и больше миль от того места, где сейчас находились они с Луизой. Джим вырос на отцовских рассказах об охоте на этих легендарных животных, и самому встретить слона стало его навязчивым желанием.
– Мы прошли от реки Гариеп почти тысячу миль, – говорил он Луизе. – Ни один человек из колонии не заходил так далеко. Очень скоро мы должны встретить стада слонов.
Потом у его мечтаний появилась почва. Они вышли к лесу, где стволы деревьев были повалены, словно ураганом, и разбиты в щепки. С тех деревьев, что остались стоять, могучие толстокожие содрали кору.
– Смотри, как они жевали кору, чтобы всосать сок. – Баккат показал Джиму огромные комки высохшей коры, которые выплюнули животные. – Вот здесь они пригнули дерево, которое выше мачты корабля твоего отца, и объели только нежные верхние листья. Это поистине удивительные животные.
– Выследи их, Баккат, – умолял Джим. – Покажи их мне.
– Эти следы остались с прошлого года. Отпечатки, оставленные в мягкой после дождя земле, затвердели и стали как каменные.
– Когда мы их найдем? –
– Найдем, – пообещал Баккат. – А когда найдем, может, ты об этом пожалеешь. – Он подбородком показал на одно из упавших деревьев. – Если они могут сделать такое с деревом, то что сделают с человеком?
Каждый день они уезжали вперед, на поиски более удобной дороги для Смоллбоя с неторопливыми фургонами и свежих следов слонов. Приходилось постоянно отыскивать источники питьевой воды и хорошие пастбища для быков и другого скота и заполнять бочки на случай, если найти новые источники не удастся. Баккат показывал Джиму, как следить за полетом тетеревов и других птиц, как определять по звериным тропам направление к ближайшему водопою. Хорошими проводниками оказались и лошади: они за много миль чуяли запах воды.
Часто они так удалялись от фургонов, что не успевали до захода солнца вернуться к безопасности и удобствам лагеря и вынуждены были разводить костер там, где их заставали темнота или усталость. Однако в те вечера, когда они добирались до лагеря, их охватывало теплое чувство возвращения домой, когда они издалека видели лагерные костры и слышали мычание быков. Потом с возбужденным лаем им навстречу бежали собаки, а Смоллбой и другие возчики выкрикивали приветствия.
Луиза с религиозным пылом вела календарь и никогда не пропускала субботу. Она настояла на том, чтобы в этот день они с Джимом оставались в лагере. В воскресное утро они спали допоздна и слышали, как просыпается каждый из них, когда сквозь клапан в пологе к ним в фургон заглянет солнце. Они продолжали лежать в постелях и сонно переговаривались через брезентовые стены фургонов; Луиза уговаривала Джима, что пора встать и заняться делами. Запах кофе, который Зама варил на костре, убеждал Джима, что пора подниматься.
Луиза всегда готовила особый воскресный обед, обычно по какому-нибудь новому рецепту из книги Сары. Тем временем Джим занимался мелкими работами, которых всегда хватает в лагере и на которые не находилось времени в течение недели: подковывал лошадей, зашивал дыры в пологах фургонов, смазывал колеса.
После ленча они обычно подвешивали в тени деревьев гамаки и читали друг другу что-нибудь из своей небольшой библиотеки. Потом обсуждали события минувшей недели и составляли планы на неделю будущую. Как подарок Джиму на его первый день рождения, который они праздновали вместе, Луиза тайно вырезала набор шахмат и изготовила доску из древесины разных цветов. И хотя Джим постарался продемонстрировать энтузиазм, игра его не заинтересовала, потому что он раньше никогда в нее не играл. Но Луиза прочла ему правила, напечатанные на обратных страницах альманаха, и расставила фигуры на доске под ветвями могучего дерева.
– Можешь играть белыми, – великодушно сказала она. – Это значит, что ты ходишь первым.
– А это хорошо? – спросил Джим.
– Да, это большое преимущество, – заверила она.
Он со смехом передвинул на три клетки ладейную пешку. Луиза исправила его ошибку и устроила ему показательную трепку.
– Мат! – объявила она, и Джим удивился.
Униженный легкостью, с какой она его побила, Джим принялся внимательно разглядывать доску и оспаривать каждый ход, который привел к его поражению. Убедившись, что все честно, он откинулся и мрачно посмотрел на доску. Потом в его глазах медленно разгорелся боевой пыл, и он расправил плечи.