Голубой Лабиринт
Шрифт:
– Ты говоришь о том, что случилось сто двадцать пять лет назад.
– Неужели течение лет принесло что-нибудь, что уменьшило страдания его жертв? Сколько времени потребуется, чтобы отмыть кровь со всех этих денег?
– Это ложный тонкий, хитрый ход. Иезекия нажился бессовестно, но мы стали невинными наследниками этого богатства. Деньги взаимозаменяемы. Мы не виноваты.
Диоген усмехнулся – едва слышно за ревом вулкана – а затем покачал головой.
– Как иронично, что я, Диоген, стал твоей совестью.
Обессилившее от мучений сознание Пендергаста само стало пробиваться сквозь галлюцинации. Он покачнулся на гребне лавы; но устоял сам.
– Я...
– начал он.
– Я... не ... не несу за это ответственность. И я не буду спорить с галлюцинацией.
– Галлюцинацией?
– и вот, наконец, Диоген повернулся к своему брату. Правая сторона его лица – сторона, которой он был обращен к Пендергасту – выглядела как обычно, цельной, хорошо сложенной, какой она всегда и была. Но левая сторона сильно обгорела, рубцы стягивали и покрывали узором кожу от подбородка до волос, как кора дерева, скуловая кость и глазница без глаза были обнажены и белели.
– Просто продолжай убеждать себе в этом, брат, - прокричал он сквозь рев горы. И так же медленно, как он повернулся к Пендергасту, Диоген снова отвернулся от него, скрывая ужасное зрелище, его взор вновь обратился на Сциара-дель-Фуоко. И как только он это сделал, сцена кошмара начала колебаться, растворяться, и исчезать, оставив Пендергаста снова в его собственной спальне и приглушенном свете обстановки, а свежие волны боли нахлынули на него с новой силой.
Глава 57
Глубоко под спальней Пендергаста Констанс, тяжело дыша, стояла в одной из последних длинных подвальных комнат. Черная нейлоновая сумка была перекинута через плечо. А узоры паутины свисали с ее платья.
Она достигла конца кабинета доктора Эноха. Уже было полтретьего дня, и она потратила несколько часов, пытаясь собрать необходимые компоненты для противоядия. Опустив нейлоновую сумку, она сверилась со списком еще раз, хотя прекрасно знала, что именно до сих пор так и не нашла. Хлороформ и масло киноа.
Констанс отыскала большую бутыль хлороформа, но она оказалась плохо запечатанной и за все эти годы химикат испарился. И еще она не обнаружила никаких следов киноа. Хлороформ хотя бы был доступен по рецепту, но его получение займет слишком много времени, Констанс и не надеялась, что будет легко уговорить доктора Стоуна, находящегося наверху, выписать рецепт. Но масло киноа могло стать большой проблемой, так как из-за токсического характера оно больше не использовалось в травяных препаратах. Если она не сможет найти его внизу, то ей крупно не повезет. Масло просто обязано находиться где-то здесь в какой-то коллекции, потому что оно значилось обычным ингредиентом в патентованных лекарствах того времени.
Но она нигде его не находила.
Констанс вернулась назад через все комнаты, проскользнув под арками. До этого она оставила на последующую проверку несколько все еще разрушенных кладовых. Сейчас она собиралась проверить именно их... За эти месяцы она и Проктор провели кропотливый процесс уборки – отбрасывая груды битого стекла, осторожно расчищая разбитые экспонаты или пролитые химические вещества.
А что если бутылки масла киноа были среди тех, разбитых и выброшенных...?
Она остановилась у одной комнаты, которую они еще не восстановили. Опрокинутые стеллажи валялись на полу, а миллионы осколков битого стекла подмигивали и блестели на полу, который был окрашен различными цветными пятнами веществ и липкими, высохшими лужами. Мерзкий, заплесневелый запах висел в воздухе, как ядовитые миазмы. Но не всё было разбито: на полу многие бутылки лежали нетронутыми, а некоторые шкафы все еще находились в вертикальном или наклоном положении, заполненные баночками многочисленных цветов, каждая с этикеткой, подписанной изящным почерком Эноха Ленга.
Она начала с просмотра неразбитых бутылок в нескольких шкафах, которые избежали общего разрушения. Бутылки звенели под ее пальцами, когда она перебирала их, одно латинское название за другим, бесконечная вереница веществ.
Это сводило с ума. Систему сортировки доктор Энох держал только в своей голове – и после его смерти она так и не смогла ее расшифровать. Констанс подозревала, что она была случайной – и врач просто записал целую библиотеку химикатов в свою фотографическую память.
Закончив с одним шкафом, она приступила к следующему, а потом перешла еще к одному. Когда одна бутылка упала и разбилась; она отбросила осколки в сторону. Но неумолимое зловоние поднялось вверх. Она продолжала продвигаться вперед, сортируя все быстрее и быстрее, и еще больше бутылок падало в спешке. Она посмотрела на часы. Три часа.
Зашипев от раздражения, она переместилась к нетронутым бутылкам, валяющимся на полу – тем, что не разбились. Наклоняясь и слыша из-под ног хруст битого стекла, она продолжала поиск; поднимая бутылку, читала этикетку и отбрасывала ее в сторону. Здесь находилось много масел: календулы, огуречника, примулы, коровяка, корня чемерицы... но не киноа. С внезапным разочарованием она набросилась на одну из полок, которую уже обыскала, сметая бутылки на пол. Они приземлились, разбиваясь и издавая резкий звон, и теперь действительно ужасающий смрад быстро заполнил комнату.
Она отошла в сторону. Краткая потеря контроля вызвала у нее сожаление. После нескольких глубоких вдохов, она снова обрела присутствие духа и начала обыск последнего шкафа. До сих пор ничего.
И вдруг она стояла там: большая бутылка с надписью «МАСЛО КИНОА». Прямо у нее на глазах.
Схватив бутылку, она положила ее в сумку и продолжила поиск хлороформа. Через несколько бутылок, которые она просмотрела, нашелся небольшой, хорошо запечатанный флакон хлороформа. Она засунула его в сумку, подняла ее и понесла к лестнице, ведущей к лифту.
Констанс приняла этот неожиданный поворот удачи за знак. Но как только она дошла до библиотеки и книжные полки, скользя, встали на место, появилась миссис Траск и протянула ей телефон.
– Это лейтенант, - сказала она.
– Скажите ему, что меня нет.
С выражением неодобрения миссис Траск продолжала настаивать, протягивая телефон.
– Он очень настойчив.
Констанс взяла трубку и приложила усилия, чтобы казаться радушной.
– Да, лейтенант?
– Я хочу, чтобы вы и Марго явились сюда, живо.
– Но в настоящее время мы очень заняты, - ответила Констанс.
– У меня появилась важная информация. Есть несколько очень, очень плохих людей замешанных в этом. Вас и Марго собираются убить. Я хочу помочь.
– Вы не сможете помочь нам, - отрезала Констанс.
– Почему?
– Потому что...
– она замолчала.
– Потому что вы планируете незаконное дерьмо?
Нет ответа.
– Констанс, немедленно тащите ко мне свою задницу. Или, да поможет мне Бог, я приду к вам с отрядом и доставлю сюда собственноручно.