Гоминиды
Шрифт:
— Откуда он вообще мог взяться? — спросил Пол, усевшись по-турецки на пол рядом с незнакомцем. — Сюда никто не мог спуститься, и потом…
Луиза кивнула.
— И даже если бы смог, то как бы он пробрался в запечатанную детекторную камеру? — Она замолчала и откинула волосы с глаз, только сейчас обнаружив, что в воде она потеряла сетку для волос. — Тяжёлая вода испорчена. Если он выживет после этого трюка, его засудят так, что мало не покажется.
Луиза обнаружила, что качает головой. Кем может быть этот человек? Может быть, индейский активист, считающий,
Возможно, это террорист или борец против атомных электростанций. Но хотя «Канадская атомная энергия, Ltd.» и предоставила тяжёлую воду, ничем связанным с атомной энергетикой здесь не занимались.
Кем бы он ни был, думала Луиза, если он всё же умрёт от своих ранений, то станет главным кандидатом на Дарвиновскую премию. Это был классический случай эволюции-в-действии: человек совершил нечто неизмеримо глупое, и это стоило ему жизни.
Глава 2
Луиза Бенуа услышала звук открывающейся двери; кто-то прошёл по помещению над детекторной камерой.
— Эй! — крикнула она доктору Монтего. — Мы здесь!
Рубен Монтего, выходец с Ямайки лет тридцати пяти, поспешил к ним. Он брил голову налысо, и поэтому был единственным, кому позволено входить в нейтринную обсерваторию без сетки для волос, однако, как и все остальные, обязан был носить каску. Доктор присел над раненым, взял его за левую руку, повернул запястьем вверх и…
— Это ещё что такое? — спросил Рубен с легко заметным ямайским акцентом.
Луиза тоже увидела это: что-то, по-видимому, вживлённое прямо в кожу запястья — высококонтрастный матовый прямоугольный экран примерно восемь сантиметров в длину и два в ширину. Он показывал строку символов, самый левый из которых менялся примерно раз в секунду. Шесть крошечных бусинок, все разного цвета, выстроились в линию под экраном, а что-то, возможно, линза, находилось сбоку от экрана выше по руке незнакомца.
— Какие-то супермодные часы? — предположила Луиза.
Рубен, очевидно, решил пока проигнорировать эту загадку; он приложил указательный и средний пальцы к лучевой артерии пострадавшего.
— Пульс хороший, — объявил он. Он несильно хлопнул мужчину по щеке, потом по другой, пытаясь привести его в чувство. — Ну, давай, — сказал он ободряюще. — Давай. Просыпайся.
Наконец, мужчина пошевелился. Он сильно закашлялся, и изо рта вылилось ещё немного воды. Потом его глаза неуверенно открылись. Они оказались поразительного золотисто-карего цвета — Луиза никогда раньше такого не видела. Ему, должно быть, понадобилось какое-то время, чтобы сфокусировать взгляд, потом его глаза округлились. Похоже, вид Рубена поразил незнакомца до глубины души. Он повернул голову и посмотрел на Луизу и Пола. Его лицо по-прежнему выражало глубочайший шок. Он шевельнулся, как будто пытаясь отползти от них.
— Кто вы? — спросила Луиза.
Мужчина смотрел
— Кто вы? — повторила Луиза. — Что вы пытались сделать?
— Дар,— сказал мужчина как будто с вопросительной интонацией.
— Я должен отвезти его в больницу, — сказал Рубен. — Он получил серьёзный удар по голове; надо сделать снимок.
Мужчина оглядывал металлическую платформу с таким видом, словно не мог поверить своим глазам.
— Дар барта дулб тынта?— сказал он. — Дар хулб ка тапар?
— Что это за язык? — спросил Пол у Луизы. Та пожала плечами.
— Оджибвейский? — предположила она. Недалеко от шахты располагалась резервация индейцев оджибве.
— Нет, — ответил Рубен, качая головой.
— Монта хас палап ко,— сказал незнакомец.
— Мы не понимаем вас, — ответила ему Луиза. — Вы говорите по-английски? — Молчание. — Parlez-vous francais?— Никакой реакции.
— Нихонго-га дэкимас ка?— спросил Пол, что, как предположила Луиза, значило «говорите ли вы по-японски?»
Мужчина по очереди смотрел на каждого из них выпученными глазами, но не делал попыток ответить.
Рубен встал, потому протянул незнакомцу руку. Секунду он непонимающе смотрел на неё, потом взял её в свою. У него была огромная рука с пальцами-сосисками; большой палец был неестественно удлинён. С помощью Рубена он поднялся на ноги. Он весил, должно быть, килограмм на тридцать больше Рубена, но был очень мускулист. Пол подошёл к незнакомцу с другой стороны и обхватил его рукой, поддерживая. Луиза шла впереди них троих, придерживая дверь в пультовую, которая после того, как вошёл Рубен, автоматически закрылась.
В пультовой Луиза надела свои бахилы и каску; Пол сделал то же самое. В касках имелись встроенные фонарики и ушные протекторы, которые опускались вниз в случае необходимости. Все также надели защитные очки. Каска Рубена всё ещё было на нём. Пол нашёл ещё одну, лежащую на металлическом шкафу, и протянул её раненому, но доктор отмахнулся от неё.
— Не хочу, чтобы ему что-то давило на голову, пока мы не сделаем снимки, — сказал он. — Ну что ж, давайте доставим его наверх. Я вызвал скорую перед тем, как спуститься сюда.
Вчетвером они покинули пультовую и по коридору прошли к выходу из обсерватории. Обсерватория поддерживала режим «чистой комнаты» — хотя какое теперь это имеет значение, горько подумала Луиза. Они прошли мимо пылесосной камеры — похожей на душевую кабинку установки, которая удаляла пыль и грязь с одежды всех входящих в обсерваторию. Потом миновали ряд собственно душевых кабинок: каждый входящий обязан был принять душ, но на выходе этого тоже не требовалось. Здесь был пункт первой помощи, и Луиза видела, как Рубен посмотрел в сторону шкафчика с надписью «Носилки». Но раненый передвигался вполне уверенно, так что доктор жестом приказал идти дальше.