Гончаров и кровная месть
Шрифт:
Войдя во двор, он с удоволетворением заметил, что гостей сегодня не предвидится. Дай-то бог, но переступив порог он был поражен открывшейся перед ним картиной. Квартира была прокурена до синевы. Видно сидели здесь уже больше часа. К вчерашней компании прибавился новый парень. Сухощавый, коротко стриженый брюнет. Он был влит в отличный серый костюм, а на безымяном пальце татуированной кисти рубином горела дорогая печатка, смотрелась она броско, потому что мизинец отсутствовал вообще. Казался он трезвее остальных. Увидев Игоря, он тронул Юру за плечо и указал на хозяина.
– А Игорек, ты извини, что мы без спроса завалили, - пустился он в объяснения, - Прикинь, ты, Славик откинулся. Надо отметить, а где? Всего понабрали, ждем тебя. Проходит полчаса, час, тебя нет, невмоготу. Ну Славик тогда твои заиочки гвоздиком чик-чик и полный порядок. Он не хотел, с трудом его уговорили. Говорим свой пацан, поймет. Ты как?
– Да так, - глотая злость и раздражение промямлил Игорь раздеваясь.
– Ну давай, присаживайся, подлечись малость коньячишкой. Сегодня Славик угощает. Нинка, тащи прибор для хозяина.
И опять пошла пьянка, сперва приличная ипристойная, перешедшая вскоре в полный бедлам. Играли в карты на раздевание. Первой Славик раздел Нинку и назначил новую ставку на выполнение желания, которую тут же выиграл. Ненадолго они скрылись в спальне. Справив свою нужду он в конце-концов раздел всех, сам оставаясь в своем безупречном костюме. Удобно развалясь на диване и неспешно потягивая коньяк, он с интересом наблюдал за развитием человеческого идиотизма. Улыбаясь гадко и поощрительно, он менял на патефоне модные, шипящие пластинки.
Игорь первым услышал настойчивую трель звонка и жестами велел всем затихнуть. Сам же, накинув плед, прокрался к двери и приложился к замочной скважине, стараясь рассмотреть нежданного гостя. Это ему не удалось. Тихо матерясь он отомкнул дверь и тут же был отдрошен назад.
Перед ним появился кто-то знакомый и страшный. Матово-белая маска кривила мертвый рот. Пятясь на голой заднице Игорь проехал на кухню. Растопыренными жабрами он ловил воздух, пытаясь вылепить слова.
– Ва-ва-ваня, - наконц-то вылетело из его выпученных глаз.
– Он самый, не ждал братишка. Все балдеешь? Башли старательские все прпил?
Ногой он открыл дверь в комнату и обомлел пораженный увиденным.
– Е мое! Ну вы даете, соколики. Ладно, что было то было, а теперь быстренько жопу в горсть и чтоб вами здесь больше не воняло. А то я рассержусь и разговаривать буду по другому. Я парнишка злой могу и задницы вам порвать. Я ясно излогаю?
– А повежливей нельзя? , - Лениво спросил Славик не трогаясь с места.
– Можно, - начал звереть Иван, - убирайтесь к. . . матери, мразь мерзопакостная.
– За это ты ответишь, убогий.
– Славик неспешно встал а похлопал его по щеке, а вот этого делать ему не следовало. Окрепший старательской работой ивановский кулак зацепил челюсть славика снизу вверх. Зацепил крюком и основательно, так что затылком он отыграл от стены, но сознания не потерял. Только пбелел от боли. Уже в дверях бросил недобро.
– До скорой встречи, ВОЛОДЯ.
Остальные испарились через пять минут.
Успокоившись, он велел брату немедленно прибрать изгаженную квартиру и ждать его для серьезного разговора.
В больнице долго охали удивляясь его живучести. Распилив его скафндр, заковали в новый, пообещав через месяц снять и этот.
Жизнь, которая ещё недавно могла закончиться продолжалась и налаживалась. Веселел Ванька жадно хватая грудью весну со всеми её потрохами, уличной грязью, сварливым карканьем ворон и промозглой сыростью. Теперь он не сомневался что мир принадлежит только ему и Марии. Остальные просто так, для окружения и надо к ним дыть добрым и снисходительным, хоть как-то компенсируя их второстепенность.
Никому еще, кроме брата, Иван ничего не дарил, а тут вдруг завелась совершенно шальная мысль, а что если. . ?
Он со страхом толкнул дверь "Ювелирного". Когда вышел обратно, то в его кармане затаилась маленькая коробочка с обручальным кольцом и тоненькой цепочкой, на которую он сам приладит крестик ручной работы. он знал, что возле цервушки их купить можно, надо только знать подход и держать себя смиренно и благообразно.
Старухисмотрели вниз и молчали, говорили только их руки, протянутые за милостынкой. И в эти скорбные руки падали ванькины монеты, гася стыд и чью-то нужду. Скользнув краем глаза по глазам дающего, кто безралично, кто с благоданостью старые люди опять уходили в себя. Лишь одна, не то цыганка, не то грузинка взяла его за руку.
– Погоди, красивый, дай я тебе погадаю, - прдложила она, но остро воткнувшись колючками зрачков в его глаза торопливо отвернулась, - Нет, парень не буду я тебе гадать, не надо тебе этого.
– Чего?
– не понял Иван.
– Ничего не надо, иди с Богом.
– А где мне уупить золотой крестик на шею?
– Не знаю, иди. Вон старичок стоит, спроси у него.
Дед стоял на крышке канализационного люка, вытирая огромным платком слезящиеся глаза. Оборванный его вид вызывал сомнения в наличии у него товара.
– Отец, - окликнул его Иван, - где мне крестик купить?
– Во храме божьем, сынок.
– Но мне золотой нужен.
– А это уж не знаю, не ведаю.
– Мне очень нужно для жены, верующая она.
– Не знаю, не знаю, сынок. Вот ежели бы ещё серебрянный. . . А то золотой-то где его взять? Есть тут правда один. Старушка просила продать на хлебушек. Да только больно уж дорогой.
– Сколько? Столько хватит?
– Не считая Иван протянул деньги.
– Не знаю прямо, - старик пугливо озираясь подошел к нему вплотную и открыл спичечный коробок. На ватной перинке мучаясь желтел распятый Христос.