Гончаров и погоня за бриллиантом
Шрифт:
– А мальчики?
– Там же. Полковник милиции просил никуда не отлучаться.
– Что, сам приехал?
– Кажется. Здоровенный, на медведя похожий.
– Странно, у меня он ассоциируется с огромной откормленной мышью.
* * *
– А, Гончаров! - встретил меня Ефимов. - Молодец, сообразил.
Вокруг злополучного сейфа хлопотал и суетился милицейский люд. Шлепал затвор фотокамеры, сверкала вспышка, с рулеткой наготове стоял лысый лейтенант. Другой лейтенант, но с шевелюрой, используя вместо стола собственные колени, сидел на полу
– Что скажете, Константин Иванович?
– Пока ничего, Алексей Николаевич!
– Но каковы крысы, а? Такую норку пробуравили, в полтора кирпича, долгонько же им ковырять пришлось.
– Не думаю. Трудно было вытащить первые два-три кирпича, а дальше дело техники.
– Может быть. Но дело проясняется. Из этой дырки появился свет, как вы считаете?
– Я его не вижу.
– Ну, батенька, - Ефимов с видимым разочарованием чмокнул губами, давая тем самым понять, с каким тупицей ему приходится иметь дело, - это же просто, как бублик. Лаз в стене свидетельствует, что Оганян вне подозрений.
– Почему?
– Тьфу ты! Ну зачем ему разбирать кладку?
– А он и не разбирал, - согласился я. - Разбирали другие, но по его заказу.
– Абсурд! Он мог инсценировать ограбление гораздо проще.
– Проще были бы и наши выводы. Вам не кажется странным, что при всей здешней сложной сигнализации на этой стене она отсутствует? Хотя за ней открытый подвал?
– Психологический фактор. Глухая стена, Гончаров, всегда кажется надежней любой, даже бронированной двери.
– Согласен. Но систему-то устанавливали специалисты. Кому, как не им, знать уязвимые места помещения?
– Алексей Николаевич, у меня все, - доложил лысый с рулеткой, - можно отрывать пластырь.
– Давайте. Не пойму, зачем они его присобачили?
– Стойте! - протестующе поднял я руку. - Товарищ полковник, с той стороны, в подвале, ждет Шутов. Вход со двора. Мне кажется, эту заплату необходимо осмотреть оттуда тоже, как и весь чулан пятой квартиры. И еще там есть логово бомжа, прикажите его обыскать. А пластырь - для перекрытия сквозняка.
– Ты много сделал, Гончаров, - полковник явно начинал сердиться, - но я не люблю, когда блохи кашляют. Это еще что за приказы?
– Также было бы неплохо, - продолжал я невозмутимо, - взять под наблюдение пятую квартиру. Но в контакты с хозяевами пока не вступать.
– Это еще почему? - Ежик ефимовских усов угрожающе дернулся.
– Думаю, они тут ни при чем, глупо воровать так откровенно, хотя и здесь есть своя прелесть. Когда вернусь, пообщаюсь с ними сам.
– Что значит - сам? Что за самодеятельность? Куда это вы собираетесь?
– По этому же делу.
– Тем более. Куда?
– Мы так не договаривались, господин полковник, - тихо закипал я. Помнится, вы просили помочь, вот и помогаю, но хамство ваше меня не устраивает, тем более что жалованье вы мне не платите. Разберусь и в одиночку.
– А вот и х... ты угадал. Покажи-ка документы, разрешающие частную розыскную деятельность. Представь квитанции об уплате налога. И разрешение на ношение газового оружия... А вы чего стоите, рты разинули? - обратился полковник в воспитательных целях к личному составу. - Сказано вам, осмотреть чулан и обыскать ночлежку. Вызвать человека для наблюдения за квартирой. Едем, Константин Иванович.
Это не входило в мои планы. "Я вольный чиж, люблю лишь зелень сада и так боюсь силков моей страны". Но подумал, что на сей раз придется уступить.
– Извините меня, - неожиданно произнес Ефимов, убедившись, что мы остались одни. - Погорячился.
– Ага, ошибочка вышла.
– Привычка, я до этого в войсках МВД служил.
– И какой же балбес вас сюда назначил?
– Ты говори, да не заговаривайся! Кому надо, тот и назначил. Едем!
– Куда?
– Куда скажешь.
– В ресторан.
– Вечером в ресторан не возражаю, - утрамбовывая восьмипудовую тушу за руль сразу же просевшего "жигуленка", согласился полковник.
– На Северо-Восточную, вот адрес. - Я протянул ему записку, только что полученную от Оганяна. - А у вас что, другой работы нет, кроме как это ординарное ограбление?
– Да до хрена, только от бумажек в глазах годуновские мальчики пляшут.
– А-а-а, развеяться, значит, пожелали?
– Тебя бы на месяц к письменному столу приковать. Здесь, что ли? притормаживая у мини-рынка, спросил Ефимов.
– Так точно, господин комиссар. Теперь во двор и к началу дома.
Недовольно фыркнув, "жигуленок" ткнулся в ступеньки первого подъезда хрущевской пятиэтажки.
– Вы со мной? - вежливо осведомился я. - Но имейте в виду, квартира на пятом этаже, а с вашей комплекцией...
– Я, в отличие от тебя, водку декалитрами не жру, на здоровье не жалуюсь. Куда, зачем и к кому мы идем?
– В двадцатую квартиру. Для того...
Душераздирающий крик заставил меня замолчать.
Рванув дверцу, я вывалился из машины. Но поздно. Она уже летела, судорожно цепляясь за воздух. Помочь ей мог разве что Карлсон с вертолетом в заднице.
В следующее мгновение правым боком, областью почек, женщина, буквально как на шампур, нанизалась на штырь, который служил столбиком для проволочной оградки газона. Расколотый о бетонный бордюрчик череп окрасил кровью вперемешку с мозгами бок "жигуленка" и мои брюки.
Взглядом я проследил траекторию полета. Он начинался из открытого окна кухни пятого этажа. Что-то, пока не уловимое, заставило меня насторожиться: то ли померещившееся в черном квадрате окна бледное пятно, то ли любопытные, прилипшие к стеклам блины соседских физиономий.
– Закройте рот, полковник... Никого в подъезд не впускайте и не выпускайте. Вызывайте бригады.
Опрометью я бросился в подъезд и замер, прислушиваясь, не щелкнет ли где замок. На лестничных клетках царила неправдоподобная тишина. Белая старуха смерть, сделав свое дело, прилегла отдохнуть. А любопытные, руководствуясь опытом, предпочли визуальное наблюдение за случившимся из окон.