Гончаров и таежные бандиты
Шрифт:
– Ну и как твои предчувствия, подтверждаются?
– Да, как только я увидела этот план, поняла, что похожая речная излучина давно мелькала в моем сознании, а когда увидела местность сверху, с вертолета, то тут уж отбросила все сомнения.
– Что там еще у тебя мелькало?
– Ты. Правда! И еще ты борешься с каким-то дряхлым старцем. Да, старцем пресвитером. Он очень стар, наверное, сверстник века.
– Замечательно. И конечно, я его вырубаю. На старичка у меня сил хватит.
– Не знаю... Просто между вами борьба. Ее исхода я не вижу.
–
– Нет, попробуй понять, я не вижу картинки как таковой, она живет во мне, даже не в мозгу, а где-то в середке, под ложечкой. Я знаю - Федя там и он еще живой, но ему очень тяжело и плохо.
– Не спится что-то, тревожно, - объявил Вассаров.
– Пойду по лесу прогуляюсь, а вы лежите спокойно.
* * *
Что-то холодное и тяжелое навалилось на меня, мешая дышать и совершенно парализуя движения. С обеих сторон точно так же барахтались Дима и Евдокия.
– Попались, крысятники!
– торжествующе прохрипел незнакомый, прокуренный голос.
– Да уж, отпрыгались зайчики. Вылазь по одному!
Кажется, мы влипли, и влипли серьезно. Скорее всего, это люди из скита, а значит, ничего хорошего ожидать нам не придется.
– Вы там смотрите с оружием не балуйте, у нас шесть стволов с дробью и картечь, - предупредил всех тот же простуженный голос.
Стояло раннее серое утро, но снега пока не было. Тяжелое свинцовое небо обещало подать снег незамедлительно. Трое бородатых мужиков, здоровенных и злых, радостно тыкали в нас спаренными ружейными стволами.
– Глянь, Семеныч, и баба с ымя. Давай-кось зараз ее и оформим. Хороша голубушка. Чур я наперед, - предупредил самый шустрый, тот, что помоложе.
– Заткни хлебало, она и старцу сгодится. Кто такие будете?
– Экологи мы, окружающую среду проверяем, - соврал я, прекрасно понимая, что правду в нашем случае говорить нельзя.
– Всяка тварь в тайгу прется, экологи-херологи, это мы еще посмотрим, - пригрозил третий, хмурый свирепый мужик с физиономией ярко выраженного дебила.
– К старцу их надобно, он пусть и разбирается, а за бабу еще и водяры даст. И мужики ишо здоровые, годик повламывают.
Только тут я заметил, что Вассарова среди нас нет. Продал, подлец! Опять ты лопухнулся, господин Гончаров. Слева краем глаза я уловил едва заметное движение. Димка вытаскивал "стечкина". Но выстрелить он не успел. Сипатый мужик вскинул двустволку. Но он не убил Гранина. Почему-то из его горла вырвался фонтан крови, и, завалившись на бок, хрипатый задергал ногой. Только теперь я заметил, что из его шеи торчит острая и зубатая пластина. Димка выстрелил уже на лету, но его опередила двустволка дебильного, разом харкнувшая из обоих стволов. Она и отбросила уже мертвое его тело на несколько метров. Истошно заверещала Евдокия. Бородачи скрылись за толстый кедровый ствол, а я, повалив Евдокию, упал рядом. Повисла пауза. И только черные дырки стволов по-прежнему с ненавистью следили за нами в четыре глаза. Через них из прищуренных зрачков шла смерть. Несколько минут стояла эта гнетущая тишина ожидания.
– Эй ты, кто там, выходи!
– наконец заорал дебил.
– Выходи, говорю, а то сейчас дружка твоего порешим. Выходи, не балуй! Считаю до трех. Раз, два...
Я лежал, обреченно ожидая, когда мои мозги превратятся в винегрет. Чертов Димка, хоть о покойниках плохо не говорят, но, кроме неприятностей, его смелый выпад нам ничего не дал. А Гоша явно поторопился, черт, он же не вооружен. И виновен в этом я сам, моя проклятая осторожность.
– Выходи, говорю!
– опять заорал кретин.
– Да нет там никого, Михалыч.
– А железяка энта откудова взялась, или Боженька в лапту играется?
– Може, мужик тот кинул?
– А хрен его знает, эй ва, вставайте, голуби сизые, пошли вперед!
Мы с готовностью вскочили. Похоже, в ближайшем будущем нас убивать не собираются.
– Идите вперед!
– скомандовал дебил.
– Не оглядываться, шаг влево, шаг вправо считается побегом. Стреляем без предупреждений.
– Довольный собой, он заржал.
– А как же Дима-то?
– заголосила Евдокия.
– Схоронить надобно.
– Волки похоронят, идите.
– Да что же вы, нелюди, что ли?
– Заткнись, баба, если не хочешь рядом с ним лечь.
– Креста на вас нет, ироды.
– Михалыч, а може, пусть схоронит, все меньше греха?
– Земля промерзла, они ее год ковырять будут.
– Да нет, мы быстро. У нас лопатка есть и топор, мы быстро.
– Ладно, сроку даю вам один час. Васька, дай-кось цигарку.
Как бешеные мы набросились на сцементированную морозом землю, стараясь уложиться в отведенное нам время. Зная, что свыше уговоренного дебил не даст ни минуты и Димкины косточки растащат по всей тайге.
– Никакие они не раскольники, - жарко зашептала Евдокия, - ишь, дымят своими вонючими папиросками. У староверов это запрещено. Не сектанты они, просто бандиты.
Бандиты тем временем с интересом изучали зубчатый окровавленный диск, прервавший жизнь их товарища. Евдокия ухала топором, откалывая звенящие комья земли, которые я тут же выкидывал на поверхность. Через полчаса мы наконец пробили мерзлую корку, и дальше работа пошла легче.
Мы уже выкопали около полуметра, когда услышали звук падения и короткий сдавленный крик. Бородач с лицом дебила лежал на животе, бездумно глядя на серое, снежное небо, а Вассаров уже занимался Васькой.
– Евдокия, похоже, нам придется рыть яму на троих, если Гоша не умерит свой пыл.
– Георгий, не надо, не убивай его, может, расскажет чего!
Она остановила его вовремя, потому что Васькина шея уже посинела в жестком захвате и смеющийся Вассаров готовился ее скрутить окончательно.
– Ладно, уговорила, тащите веревку.
– Он с видимым сожалением отпустил добычу, и заплохевший мужичок покорно улегся у его ног.
– Ну, Вассаров, блин, ну ты даешь!
– с восхищением, чуть не плача, воскликнул я.