Гонка
Шрифт:
— Он один?
— С ним механик и водитель.
Белл снова обменялся взглядами в Дэшвудом. Между Чикаго и Канзас-Сити пятьсот миль открытой местности, и Фрост подготовился к долгому переезду.
— Оба стрелки, — добавил Фоли.
— Как их зовут?
— Майк Скоттс и Дэйв Мэйхью. Скоттс водитель, Мэйхью механик. Раньше был телеграфистом, пока его не застукали на том, что он продавал букмекерам результаты скачек. Вы ведь знаете, что телеграфисты дают клятву хранить в тайне содержание сообщений.
— Вот что непонятно, — сказал Белл, с любопытством посмотрев на Фоли, — с чего это вдруг вы стали таким разговорчивым, олдермен. Собираетесь использовать это, когда мы уедем?
— Нет. Я просто знаю, что Фрост больше не вернется. Я оказал ему последнюю услугу.
— Откуда вы знаете, что Фрост не вернется?
— Никогда не думал, что доживу до такого дня, но вы, проклятые ван дорны, выжили его из города.
Исаак Белл отвел Дэшвуда в ресторан; за едой тот рассказывал, что обнаружил в Сан-Франциско.
— В последней телеграмме, Дэш, вы сообщили, что узнали: прошлым летом Селер и ди Веккио оба были в Сан-Франциско. Селер приехал раньше, работал переводчиком, потом построил аэроплан, который впоследствии продал Гарри Фросту; тот перевез аэроплан в Адирондак и нанял Селера механиком для работы в «биваке» над летающей машиной Джозефины. И Селер, и ди Веккио сбежали из Италии от кредиторов. Ди Веккио покончил с собой. Что нового вы узнали?
— Они подрались.
Двое иммигрантов, итальянские рыбаки, объяснил Дэшвуд, подслушали долгий гневный спор на улице рядом с их меблированными комнатами. Ди Веккио обвинял Селера в том, что тот украл его способ укрепления крыльев.
— Это я знаю, — сказал Белл. — Селер говорит, все было наоборот. Что еще?
— Спор начал ди Веккио. Он кричал, что Селер скопировал всю его машину; Селер отвечал, что, будь это правдой, почему итальянская армия купила его машину, а не ди Веккио?
— Что ответил ди Веккио?
— Сказал, что Селер отравил рынок.
Белл нетерпеливо кивнул. Это он тоже слышал от Даниэллы.
— И потом?
— Потом он стал кричать, чтобы Селер держался подальше от его дочери. По имени…
— Даниэлла! — сказал Белл. — Какое отношение дочь ди Веккио имеет к тому, что итальянская армия собиралась купить самолет его конструкции?
— Ди Веккио кричал: «Найди другую женщину для своей грязной работы!»
— Что за грязная работа?
— Он использовал слово, которое не смогли повторить мои итальянские переводчики.
— Технический термин? Alettone?
— Нет, нет технический. Девушка знала, что он значит, но не смела повторить в присутствии матери-настоятельницы.
— Матери-настоятельницы? — повторил Белл, смерив своего протеже ледяным взглядом. — Дэш, чем вы занимались?
— Они монашки.
— Монашки?
— Вы всегда учили меня, что люди любят поговорить. Но для этого надо, чтобы им было комфортно. Девушка — единственный переводчик, с которым согласились поговорить рыбаки. А когда начали рассказывать, не могли остановиться. Я думаю, это потому, что монашка красавица.
Исаак Белл потянулся через стол и хлопнул Дэшвуда по плечу.
— Молодчина!
— Я потратил столько времени, потому что трудно было ее найти. В общем, она все переводила, пока это слово не заставило ее замолчать. Я умолял ее, я даже пообещал помолиться с ними, и наконец она прошептала: «Жиголо!»
— Ди Веккио обвинил Марко Селера в том, что он жиголо?
Белл не удивился. Он вспомнил, что вскоре после появления в Сан-Франциско Джозефины и Гарри Фроста юная новобрачная уговорила мужа купить биплан Селера.
— Он упомянул какие-нибудь подробности?
— Ди Веккио сказал, что Селер уговорил дочь итальянского генерала помочь ему продать машину. Судя по тому, что они слышали, рыбаки поняли, что он не в первый раз использует в своих делах женщин.
— Он обвинял Селера в том, что тот берет у женщин деньги?
— В Париже на встрече конструкторов он купил какую-то машину. Похоже, деньги на покупку ему дала женщина. Но в Сан-Франциско он опять лишился машины. Думаю, поэтому у него и сорвалась сделка с армией.
— Машина разбилась вместе с генералом.
— Вот почему ди Веккио кричал, что Селер продал армии плохую машину и тем самым уничтожил рынок.
— Обвинял ли ди Веккио Селера в том, что он и с Даниэллой ведет себя как жиголо?
— Именно об этом он и кричал: «Не трогай мою дочь!»
— Похоже, ваши рыбаки подслушали крупную ссору.
— Они не подслушали. Они просто там живут.
Белл внимательно посмотрел в лицо молодому детективу.
— Вы раздобыли много сведений, Дэш. Может быть, достаточно, чтобы оправдать долгое ожидание. Вам повезло, или вы знали, что ищете?
— Видите ли, мистер Белл, в том-то все и дело. Они спорили у отеля, в котором умер ди Веккио. И в ночь его смерти.
Глава 27
Исаак Белл смерил своего протеже пронзительным взглядом, соображая, не могли спор закончиться убийством.
— В ту же ночь?
— В ту самую ночь, — ответил Джеймс Дэшвуд. — В том самом доме, где ди Веккио задохнулся, погасив газ, но не выключив его.
— Вы уверены, что это было самоубийство?
— Я думал об этом. Потому и решил доложить лично. Хочу объяснить, каковы именно мои соображения.
— Продолжайте, — сказал Белл.
— Я как раз занимался самоубийством по вашему приказу, когда узнал о ссоре и криках. Вы сообщили, что настоящее имя Марко Селера — Престоджакомо. Я узнал, что он остановился именно там и под этим именем. Вы всегда твердите, что терпеть не можете совпадений, поэтому я решил: тут должна быть связь. Я поговорил с сан-францисским коронером. Он признался, что они не стали расследовать обстоятельства гибели итальянского иммигранта в Сан-Франциско. Итальянцев в городе много, но они держатся особняком. Тогда я подумал: а если бы покойник был не итальянцем, а американцем? И представил себе, что он не беден, а зарабатывает три тысячи долларов в год и что у него есть дом, и служанки, и повар. Какие вопросы я бы задал, если бы в номере дешевого отеля отравился газом такой малый?