Гопак для президента(Аполитичный детектив)
Шрифт:
Насколько Денис понял, с того места, где разместился Валерий, он имел возможность следить за происходящим почти во всем дворе. Денис мог наблюдать, а следовательно, пресечь действия противника в другой части двора. Устроившийся возле небольшого чердачного окна старший Куприянов обозревал, пусть и не с высоты птичьего полета, но все же с достаточной высоты происходящее за забором, и готов был предупредить всех в случае необходимости.
Возня у ворот продолжалась. Денис вглядывался в ту сторону, но это не помешало ему краем глаза заметить шевеления на крыше сарая. Он резко обернулся, вздернул ствол
Бандит, тихо охнув, рухнул на землю, замер в неудобной позе.
С другой стороны забора наступила тишина. Видимо, нападающие ждали известий от своих лазутчиков, лежащих в данный момент бездыханными. Не дождавшись, за воротами поняли: что-то происходит не так, как предполагалось, и перестали скрывать свои намерения, совершенно верно решив, что внезапное нападение не удалось.
— Эй, вы там! — послышался прокуренный хриплый голос. — Давайте мирно разойдемся. Отдайте писаку с бабой, и мы вас не тронем. Падлой буду!
Не высовываясь из своего угла, Валерий Куприянов отозвался:
— А по-другому нельзя? Может, вы просто уберетесь отсюда…
— Ну, ты, борзой мент! — выкрикнул тот же голос, срываясь на фальцет. — Козел вонючий! Последний раз говорю: открывайте ворота и отдайте журналюгу с бабой. И мы вас не тронем. Отвечаю!
— Чего-то ты там кукарекаешь, петушок! — насмешливо воскликнул Валерий, прекрасно осознавая, что если обладатель хриплого голоса в прошлом имел возможность насладиться отдыхом «на зоне», он будет оскорблен до глубины души.
Именно это и произошло. Захлебываясь от ярости, обладатель голоса в течение нескольких минут рассказывал, что именно будет делать с ментом, когда достанет его. Нарисовав довольно безрадостную картину, он замолчал, и через минуту возле ворот грохнул взрыв.
Вместе с падающими досками во двор ринулись несколько человек с автоматами в руках. Денис выскочил из-за дерева и, держа автомат у пояса, утопил спусковой крючок, с грохотом поливая нападающих свинцом. Несколько человек споткнулись на бегу, упали и больше не шевелились. Остальные открыли огонь. Широкий ствол тополя служил Денису хорошим укрытием, а вот со «спектром» пришлось расстаться: кончились патроны. Слыша звуки коротких очередей, выпускаемых с чердака, Гребски тихо порадовался, что старший Куприянов умело и бережливо обращается с пулеметом. Со стороны угла, где притаился Валерий, доносились пистолетные выстрелы.
Денис наклонился, чтобы поднять с земли «Калашников», а там, где он только что стоял, в дерево впились несколько пуль. Правда, стрелявший ему в спину бандит не получил возможности выстрелить еще раз. Раздался громкий звук ружейного выстрела, и сраженный картечью непрошеный гость упал замертво.
На Дениса с яростным воплем прыгнул здоровый парень, норовя угодить прикладом автомата в лицо. Денис отклонился, уйдя в сторону и вниз, встретил нападавшего крепким ударом ствола в живот, после чего нажал на спусковой крючок. Злоба и азарт на лице бандита сменились неподдельным удивлением. Лица бандита и Дениса были так близко, что до журналиста донесся запах свежевыпитой водки.
Денис мельком подумал, что от него самого пахнет не лучше, а краем сознания отметил, что не появилось в его сердце сострадания к незнакомому парню, вынужденному умирать неизвестно за что и почему.
Оттолкнув еще стонущего бандита, он выпустил очередь по приближающимся браткам, и те залегли, стреляя в ответ. Куприянов-старший имел возможность видеть передвижения нападающих и, как понял Гребски, пресекал их перебежки короткими очередями.
Судя по регулярности выстрелов Валерия, которого Денис видел плохо, и вскрикам в стане врага, опер боеприпасы расходовал не даром. Денис сделал несколько выстрелов в бандитов, подступавших к Валерию, с огорчением понял, что рожок автомата пуст, наклонился подобрать последний имеющийся в запасе и вдруг почувствовал упершийся в затылок и прижимающий его к земле ствол.
— Это ты меня петухом назвал? — угрожающе спросил бандит, продолжая стволом пригибать к земле голову Дениса. — Я тебя сейчас тут трахну, и ты у меня сам закукарекаешь, сука ментярская! Удобно стоишь, однако…
Денис не был сторонником однополой любви, хотя отношения двух женщин принимал без особых возражений, может быть, в силу их большей эстетичности.
Сексуальные отношения между мужчинами ему претили, а потому он, хоть и стоял в весьма неудобной и в какой-то степени унизительной позе, примеривался, как бы поудачнее схватить бандита за ногу.
— Это не я, — чтобы выиграть время, проговорил он.
— Ага! — рявкнул хриплый. — Уже голос подал… А мне по фигу метель, ты или не ты… Я тебя сей…
Договорить он не успел. Денис почувствовал, что давление на его затылок ослабло, и услышал стон, больше похожий на глубокий выдох. Он быстро распрямился, ожидая увидеть Никанорыча с поленом в руке, однако встретился взглядом с прищуренными, но от этого не менее очаровательными женскими глазами.
— Я уже перестал удивляться, — признался Гребски.
Марина улыбнулась, выпустила из захвата шею расставшегося с жизнью хриплого бандита, и тот подрубленным снопом свалился на землю.
— Привет, победитель, — сказала Марина, пока Денис разглядывал ее. Кожаные брюки, наглухо застегнутая кожаная куртка и черная вязаная шапочка, скрывающая пышные русые волосы. Она убрала в ножны кинжал, очень похожий на штык-нож, резко повернулась на шорох, раздавшийся справа.
Денис увидел Никанорыча, готового выстрелить, и едва успел выкрикнуть:
— Свои!
Обескураженный шахтер-садовод пожал плечами и присел на корточки, колдуя над бидоном. Пока Гребски наблюдал за его действиями, Марина короткой очередью из автомата уложила двух бандитов, явно намеревавшихся прострелить Денису голову.
— Спасибо, — поблагодарил Гребски и, повернувшись, чтобы поднять «Калашников», едва не натолкнулся на Никанорыча, сующего ему в руки бидон с шипящим и стремительно уменьшающимся бикфордовым шнуром.
— Кидай за забор! — азартно крикнул шахтер, добавил жалобно: — Я не могу, ревматизм замучил!