Гопак для президента(Аполитичный детектив)
Шрифт:
— За что пьем? — спросила Марина, рассматривая Дениса сквозь стекло бокала.
Денис коснулся ее бокала краешком своего.
— За любовь, конечно! — бодрым голосом сказал он и улыбнулся.
— Согласна, — кивнула Марина, добавила: — И за встречу!
Отставив бокал, Марина принялась за еду. Почувствовав острый голод, Гребски последовал ее примеру. А вскоре официант явился с заказанными горячими блюдами, и оба, отдавая дань весьма недурно приготовленной пище, ели молча и сосредоточенно, изредка одобрительно поглядывая друг на друга. С большим трудом справившись с солидным куском мяса, Денис отодвинул тарелку и вынул сигару. Раскурив, молча наблюдал за сценой, где вокруг шеста, словно отвоевывая место под солнцем, соперничали в демонстрации своих форм уже сразу три танцовщицы.
Наконец и Марина управилась с останками героя древнегреческого мифа, промокнула губы салфеткой, оценивающе глянула в сторону шеста и усмехнулась.
— Явно выпускницы балетной школы, — сказала она, потом подперла подбородок кулачками, посмотрела прямо в лицо Дениса. — Ну, так чего же ты не спрашиваешь, почему я к тебе пришла?
Денис подул на кончик сигары, послушно спросил:
— Хорошо. Почему ты ко мне пришла?
— Потому что больше было некуда, — без улыбки ответила Марина.
— Умеешь говорить комплименты и быть любезной, — усмехнулся Гребски. — Я-то думал, прилетев в Москву, ты окунулась с головой в свою интересную жизнь, но не смогла выбросить меня из головы, и вот, ворочаясь в своей одинокой холодной постели, приняла решение и поздней ночью отправилась меня искать…
— Тебе бы сценарии мыльных опер писать.
— За них мало платят, — прагматично отозвался Денис.
— Мне и правда больше было некуда пойти, — опустила голову Марина.
«А как же тот мужчина в аэропорту?» — хотел было спросить Денис, но Марина, бросив взгляд куда-то за спину Дениса, вдруг изменилась в лице и чертыхнулась.
Денис обернулся, чтобы посмотреть, что же она такого там заметила. У входа в бар молодой стройный мужчина о чем-то беседовал с охранником. Как раз в тот момент, когда взгляд Дениса остановился на нем, он сунул что-то в карман охраннику, и тот кивнул в сторону зала.
— Ты его знаешь? — спросил Денис, заметив, что лицо Марины слегка побледнело.
Девушка торопливо объяснила:
— Это тот тип, которому я расцарапала физиономию. Кажется, у нас будут неприятности…
Больше не оборачиваясь, Денис придвинул поближе тяжелую вазу с цветами. Ситуаций, аналогичных этой, у него бывало предостаточно. Если уж сравнивать этот бар с барами на Мишин-стрит в Сан-Франциско, где мексиканское большинство смотрит на любого белокожего посетителя как на повод для развлечения, так это заведение — просто рай, наполненный ангелами.
Ангелы в обличье смуглых молодых мужчин не замедлили явиться. Отвергнутый Мариной молодой человек приблизился к их столику не один. Отставая на полшага, его сопровождали двое не то приятелей, не то телохранителей в дорогих костюмах, темных рубашках, но без галстуков.
Мужчина тоже был без галстука, смуглостью и звериной грацией напоминая испанского тореадора. Спутники выглядели проще. Тоже смуглые, хронической небритостью безошибочно указывая на национальную принадлежность..
— Добрый вечер, уважаемый, — сказал кавказец, обращаясь исключительно к Денису. — Прошу прощения, что нарушаю твой отдых, но я не отниму у тебя много времени. Меня зовут Аслан.
Денис промолчал, ожидая продолжения. Восприняв молчание как знак согласия, а скорее всего, и не ожидая от журналиста какого-либо ответа вообще, кавказский гость протиснулся на диванчик, по-хозяйски утвердил ухоженные руки на столе. Его приятели замерли неподалеку, перекрывая Денису путь к отступлению, если у него вдруг появится такая идея.
Гребски бросил быстрый взгляд в сторону двери. Как и следовало ожидать, охранника, пропустившего кавказцев в бар, на боевом посту не было. Денис перевел взгляд на сына гор, спросил без улыбки и не очень приветливо:
— В чем дело?
— Понимаешь, уважаемый, — медленно сказал Аслан, перебирая пальцами салфетку. На левой щеке у него краснели две глубокие царапины. На Марину он ни разу не взглянул, как будто ее тут и не было. — Нехорошо получилось, неправильно. Твоя женщина меня оскорбила. А я не привык терпеть оскорбления, тем более от женщин.
— Насколько я в курсе, — так же медленно проговорил Денис, затягиваясь сигарой, — ты был не очень уважителен по отношению к ней, за что и поплатился. В чем проблема?
На скулах Аслана заиграли желваки.
— Ты не понимаешь. Она меня оскорбила, посмела поднять на меня руку и должна быть наказана. Ты здесь гость, и только из уважения я тебе это объясняю. Ты, гость, приехал и уехал, а я — хозяин, мне здесь жить. Разве будут меня уважать, если в городе станет известно, что я оставил безнаказанным оскорбление от женщины?
Денис усмехнулся, что не понравилось его собеседнику, однако тот продолжил:
— Давай решим так, уважаемый… Сейчас она пойдет с нами и даст то, в чем по глупости отказала. Сначала мне, потом моим друзьям, а потом мы ее отпустим… может быть. А чтобы не портить твой отдых, я пришлю тебе девушек. Сколько хочешь пришлю. Договорились? Ты в каком номере живешь?
Денис отрицательно качнул головой.
— Не получится. У меня другое предложение, — сказал он, надеясь все-таки решить дело миром. Уж очень не хотелось Денису начинать свое пребывание в России с банальной потасовки в кабаке. — Давай я тебе заплачу, и ты оставишь ее в покое, а?
— Ты хочешь, чтобы Аслан взял деньги и забыл оскорбление? — Горец усмехнулся. — Давай не будем торговаться, мы не на рынке. Еще немного, и ты меня обидишь.
— Я понял, — сказал Денис, чувствуя, как в нем поднимается ярость. — Меня, значит, купить можно, а тебя — нет. Теперь послушай меня, Аслан. Это моя женщина. Она со мной пришла, со мной и уйдет. Когда я этого захочу. Тебе все ясно, гордый горец Аслан?
Денис уже понял, что конфликта не избежать, спустить ситуацию на тормозах не получится. А раз так, то пусть лучше то, что должно произойти, произойдет здесь, при свидетелях.
— И вот еще что, — нарочито медленно продолжил Денис. — Запомни хорошенько, Аслан, и передай соплеменникам: ты не хозяин здесь и никогда не будешь. Этот город был моим, когда твои сородичи еще не спустились с гор, и, уверяю тебя, с божьей помощью моим этот город останется. — Денис мысленно вздохнул, пожелал себе удачи и добавил последнюю каплю. — А теперь, пошел вон… пес.