Горбачев. Его жизнь и время
Шрифт:
Через пять лет, на XXII съезде партии, Хрущев возобновил нападки на сталинизм. В Москве из Мавзолея на Красной площади вынесли останки Сталина и поздней ночью под охраной вооруженной стражи перезахоронили их у Кремлевской стены. Ставропольские власти, не желая отставать от московского начальства, привезли в город тракторы и уже начали сносить местный памятник Сталину, когда вокруг собралась возмущенная толпа горожан. Тем не менее власти выполнили свое решение, памятник демонтировали, а проспект Сталина переименовали в проспект Карла Маркса. Горбачев как комсомольский специалист по пропаганде внес свою лепту в возобновившуюся антисталинскую кампанию, причем прибегал к самым резким выражениям. Он сетовал на “чудовищный вред”, нанесенный Сталиным, и осуждал его пособников, на чьих руках тоже остается “кровь невинных людей” (имея в виду Молотова, Маленкова и Кагановича, которых Хрущев недавно “вычистил” из рядов партии). Следуя партийной линии, он добавлял, что “с последствиями культа личности покончено раз и навсегда” [301] . Но сам он прекрасно понимал, что сталинский вопрос еще далеко не решен, и продолжал мучительно раздумывать над ним. Одним из относительно немногочисленных людей в его окружении, осуждавших Сталина, была коллега его жены по институтской кафедре,
301
ГАНИСК. Фонд 63. Опись 2. Ед. хран. 1315. Лист 53.
302
Ruge G. Gorbachev: A Biography. P. 55, цит. по: Brown A. Gorbachev Factor. P. 41.
Продвижение Горбачева на пост первого секретаря Ставропольского горкома комсомола в сентябре 1956 года впервые позволило ему ощутить вкус относительно независимой власти. Разумеется, он по-прежнему подчинялся и горкому КПСС, и крайкомовским комсомольским властям, и все-таки у него появилась возможность реализовывать собственные идеи. В своем первом выступлении в должности главы городской комсомольской организации в ноябре 1956 года он обратился к вопросам образования: “Как же так – многие комсомольцы в пединституте учатся на ‘тройки’? Это значит, что студенты-троечники станут специалистами-троечниками, и результаты их работы тоже будут на ‘тройку’”. Какой прок от лекторов-комсомольцев, спрашивал он, если они вколачивают подшефной молодежи самые примитивные мысли: “Это хорошо, а это плохо” [303] .
303
ГАНИСК. Фонд 52. Опись 81. Ед. хран. 538. Листы 32, 35.
Горбачев сосредоточил внимание на выпускниках школ и вузов, которые никак не могли найти подходящую работу и мрачно глядели в будущее. И снова он пришел к идее организовать дискуссионный клуб, чтобы пробудить молодежь, подтолкнуть ее к переустройству жизни в стране. В ту пору подобные клубы, по его словам, были “новшеством неслыханным”, хотя в позднейшие годы они стали появляться в других городах. Для первой встречи, которая должна была пройти в Доме учителя, Горбачев выбрал вроде бы политически нейтральную тему – “Поговорим о вкусах”, но все равно “бдительные доброхоты” оповестили городское партийное начальство о намечающемся подозрительном событии: “В самом центре… Какой-то щит… Явная провокация!” Первая дискуссия прошла удачно, за ней последовали другие, на которые приходило уже больше народу, так что для них потребовалось более просторное помещение, и не где-нибудь, а в местном Клубе милиции. Горбачев председательствовал на всех этих встречах и следил за тем, чтобы затеянные им обсуждения не выходили за рамки положенного. Однажды (и это “запомнилось на всю жизнь”) “какой-то молодой парень”, явно начитанный и образованный, стал обвинять Горбачева и остальных в том, что они сводят всю культуру к одной коммунистической идеологии, тогда как культура – это “прежде всего сам человек со всей его многовековой историей”. Горбачев вместе с заведующим кафедрой местного пединститута бросились в контратаку и принялись убеждать оппонента в том, что “именно социализм унаследовал и воспринял все богатство духовного наследия человечества, только он открыл дорогу к культуре миллионам”. Более искушенный в идеологических спорах и к тому же вооруженный председательскими полномочиями, Горбачев сокрушил “идейного противника”. Несчастный студент всего лишь отважился “обсуждать проблемы”, то есть попытался сделать ровно то, чем так гордился сам комсомольский лидер, а вот Горбачевым, по его позднейшему признанию, двигали совсем иные соображения: “В тот момент я больше всего думал о том, что могут прикрыть дискуссионный клуб, которым все мы так дорожили” [304] .
304
Gorbachev M. Memoirs. P. 63–64; Горбачев М. С. Жизнь и реформы. Кн. 1. С. 86–87.
Осуществил Горбачев и другой эксперимент, который зародился как идеалистический проект, а в итоге обернулся бедой. Чтобы пресечь пьяный разгул, хулиганство и преступность, местная милиция применяла исключительно “силовые методы” воздействия, но толку от них было мало. Горбачев решил создать мобильный оперативный отряд, куда вошли комсомольцы-добровольцы. Но вскоре грабители сами принялись орудовать в городе под видом таких оперативных отрядов, а комсомольцы, войдя во вкус, легко “шли на задержание и мордобой” [305] . Другие инициативы Горбачева были более прозаичными: он создавал ученические производственные бригады при средних школах Ставрополья; строил первый городской пионерский лагерь (организация “юных пионеров”, созданная по образцу американских бойскаутов, служила для школьников обязательной стартовой площадкой перед вступлением в комсомол); организовывал комсомольские бригады, которые облагораживали подъезды к городу, высаживая деревья вдоль дорог [306] . После того как в 1958 году Горбачева назначили вторым секретарем крайкома комсомола, он участвовал в развернутых Хрущевым массовых кампаниях: направлял молодежь на ударную стройку азотно-тукового завода-гиганта в Невинномысске, пропагандировал культивацию кукурузы и разведение овец, кроликов и уток. Хрущев лично нахваливал вкусное и питательное утиное мясо, а вслед за ним ставропольская молодежная газета вопрошала читателей как будто с затаенной угрозой: “Комсомолец! Что за сутки сделал ты для утки?” [307]
305
Gorbachev M. Memoirs. P. 64–65.
306
Кучмаев Б. Г. Коммунист с божьей отметиной. С. 42.
307
Грачев А. С. Горбачев. С. 34–35; Кучмаев Б. Г. Коммунист с божьей отметиной. С. 44.
Ставропольский журналист Борис Кучмаев описывал одно весеннее собрание,
308
Там же.
309
Горбачева Р. М. Я надеюсь. С. 103–104.
В мемуарах Горбачев признавался, что давление, оказывавшееся сверху (особенно непрерывный поток указаний из Москвы, из ЦК ВЛКСМ), утомляло его. “Складывалось впечатление, что там, ‘наверху’, твердо убеждены: без их бюрократических инструкций и трава не вырастет, и корова не отелится, а экономика вообще может функционировать лишь в режиме ‘мобилизационной модели’, напрочь лишена способности к саморазвитию” [310] . Однако подобные мысли не мешали ему все эти годы производить впечатление человека, целиком и полностью распоряжавшегося самим собой, своей работой и своим будущим.
310
Горбачев М. С. Жизнь и реформы. Кн. 1. С. 90.
Николай Еремин впервые встретился с Горбачевым осенью 1956 года, когда работал трактористом в Ново-Александровском районе, к северо-востоку от Ставрополя. В 1958 году он стал комсомольским деятелем и часто виделся с Горбачевым в Ставрополе. “С первого взгляда это был мощно сложенный внушительный человек, – вспоминал Еремин, – мужественное лицо, натура, взгляд проницательный и доступный в беседе”. Еремин и в 2005 году продолжал восхищаться Горбачевым – вероятно, это объяснялось тем, что Горбачев когда-то поддержал его, помог продвинуться. Однако цепочка хвалебных прилагательных, которые он употребил, отзываясь о своем бывшем наставнике, уже давным-давно не имевшем возможности как-либо помочь ему в карьерном росте, просто ошеломляет: “Способный человек, цепкий, ответственный, брался за сложные дела, всегда стремился вперед, к новизне, к постановке задач… Строгий был, принципиальный, чистоплотен, не разболтан, подтянутый всегда, культурный, воспитанный человек, целеустремленный. Крупный организатор был… привлекал к решению своих задач ученых и практиков, – это и семинары и общение, чтобы экономику края поставить” [311] .
311
Из интервью Николая Еремина автору, взятого 5 июля 2005 года в Ставрополе.
Раиса Базикова, учительница русского языка и литературы, познакомилась с Горбачевым в 1958 году, будучи комсомольским лидером Буденновского района. Он назначил ее районным секретарем комсомола по делам детей, школ и других общественных организаций, а затем – вторым секретарем партии Октябрьского района. Она была знакома с Раисой Горбачевой, с сестрой Раисы Людмилой, с дочерью Горбачевых Ириной, а позже и с мужем Ирины. Как и Еремин, Базикова не скупилась на похвалы. Горбачев, будучи дотошным управленцем, всегда старался держать все под контролем, проверять все и всех, часто посещал фермы и предприятия. Он воздерживался от необдуманных решений, но, даже когда у него появлялись сомнения, “он был тверд и считал, что надо твердо требовать. Заботился о своей репутации… тщеславно, – признает Базикова, – все мы люди, конечно, тщеславные… У него все время было стремление расти”.
В провинции партийные и правительственные чиновники отличались особой распущенностью. (В советские годы в Донецке автор лично наблюдал двух чиновников, которые, опрокинув за завтраком несколько стограммовок водки, гонялись за смазливой официанткой по всему ресторану и даже лезли за ней на кухню.) Когда они не пьянствовали и не ухлестывали за женщинами, то подолгу пропадали с коллегами на охоте и на рыбалке, причем крепким напиткам уделяли не меньше времени, чем собственно рыбе или дичи. По словам Базиковой, в этом отношении Горбачев был практически уникальным явлением среди ставропольских чиновников. Многие из них “были экстремисты”, но были и такие, которые “себя очень хотят показать, не очень были интеллигентны” и не могли потягаться с ним умом и солидностью. Многие вели себя очень грубо в присутствии женщин, а вот он “очень уважительно к женщинам относился”. К тому же Горбачев старался назначать женщин на должности городских и районных руководителей.
Горбачев не был феминистом в западном смысле этого слова. Такого рода феминизм вообще не был популярным при коммунистах, потому что считалось, что советская власть и так “раскрепостила” женщин, будто бы наделив их политическими правами, а заодно наградила их такими “привилегиями”, как тяжелый мужской труд – вроде уборки улиц. Заслуга Горбачева состояла в том, что, живя с Раисой, он понял, какая нагрузка лежит на женских плечах, всегда относился к женщинам с уважением и, когда мог, помогал им продвигаться по службе. Его ближайшим советником, по словам Базиковой, оставалась жена. Они были “друг с другом открыты”. Она “умный человек была”, а он “доверял ей во всем. Даже если она совет какой-то дает, не очень правильный, но он понимал, что она искренно говорит. Помощники были не на [его] уровне”. Потому-то Раиса и влияла на него во всем, вплоть до кадровых вопросов [312] .
312
Из интервью Раисы Базиковой автору, взятого 4 июля 2005 года в Ставрополе.