Горбун, Или Маленький Парижанин
Шрифт:
Уже больше часа бедняжка Аврора, затерявшись в толпе, тщетно искала своего друга Анри Проходя мимо принцессы Гонзаго, она уже была готова представиться ей — такой страх внушали ей горящие взоры многочисленных повес. Но что она могла сказать этой важной даме, которая здесь у себя дома? Аврора так ни на что и не решилась. К тому же она спешила поскорее добраться до поляны Дианы, где ей было назначено свидание.
— Господа, — очнувшись от задумчивости, проговорил Шаверни. — Это не мадемуазель Клермон, не маршальша, ни Нивель, а какая-то неизвестная нам чудная красавица. У юной мещаночки не было бы такой королевской осанки, провинциалка продала бы душу дьяволу и все равно не блистала бы столь чарующей грацией, а придворная дама не смущалась бы столь прелестно. Короче, у меня есть предложение.
— Ну-ка, что за предложение? — послышались голоса. Приятели обступили Шаверни.
— Она ищет кого-то, не так ли? — продолжал Шаверни.
— Пожалуй, да, — согласился Носе.
— И это не будет преувеличением, — поддержал Навайль. Остальные загомонили:
— Да! Разумеется! Она кого-то ищет.
— И этот кто-то, — не унимался Шаверни, — счастливчик.
— Еще бы! Но это никакое не предложение.
— Несправедливо, — продолжал маркиз, — чтобы такое сокровище принадлежало субъекту, который не входит в наше почтенное содружество.
— Несправедливо! — послышалось со всех сторон. — Ужасно! Вопиюще! Это уж слишком!
— Поэтому я предлагаю, — сказал Шаверни, — сделать так, чтобы прелестное дитя не отыскало бы того, кого ищет.
— Браво! — завопили в один голос повесы.
— Наконец-то Шаверни вновь стал самим собой!
— Item 116 , — заключил маркиз, — я предлагаю, чтобы прелестное дитя нашло не субъекта, которого оно ищет, а одного из нас.
— Браво! Брависсимо! Да здравствует Шаверни! Маркиза чуть было не принялись качать.
116
То есть (лат.).
— Но кого из нас она найдет? — осведомился Навайль.
— Меня! Меня! — закричали все разом, не исключая даже свежеиспеченного шевалье Ориоля, который забыл о правах мадемуазель Нивель.
Менторским жестом Шаверни восстановил тишину.
— Господа, — сказал он, — спорить пока рано. Сперва отобьем прелестницу от ее провожатых, а потом уж честно разыграем в кости, в фараон или бросим жребий, кому выпадет честь составить ей компанию.
Столь мудрое решение было встречено всеобщим одобрением.
— Тогда на приступ! — вскричал Навайль.
— Минутку, господа! — остановил друзей Шаверни. — Я прошу оказать мне честь и назначить меня командующим нашей экспедиции.
— Согласны! Согласны! На приступ! Шаверни оглядел своих приятелей.
— Главное, — сказал он, — не наделать шума. В саду полно гвардейцев, и будет очень жаль, если нас выставят отсюда до ужина. Нужно применить военную хитрость. Ну-ка, у кого хорошее зрение? Не видно ли на горизонте какого-нибудь розового домино?
— В розовом домино мадемуазель Нивель, — поспешил ввернуть Ориоль.
— А вот еще одно! И еще! И еще! — раздалось в кружке.
— Я имею в виду кого-то, кого мы знаем.
— Вон там мадемуазель Дебуа! — вскричал Навайль.
— А там — Сидализа, — предложил Таранн.
— Нам нужно только одно розовое домино. Я выбираю Сидализу — у нее примерно такая же фигура, как и у нашей прелестной незнакомки. Привести сюда Сидализу!
Мадемуазель Сидализа прогуливалась под руку с каким-то замшелым старцем, самое меньшее герцогом или пэром. Ее подвели к Шаверни.
— Любовь моя, — проговорил маркиз, — Ориоль, который у нас теперь дворянин, обещает тебе сто пистолей, если ты хорошенько нам услужишь. Тебе нужно отвлечь вон тех двух злющих псов и заменить собою их подопечную.
— А посмеяться будет над чем? — поинтересовалась Сидализа.
— Животик надорвешь, — ответил Шаверни
6. ДОЧЬ МИССИСИПИ
Ориоль даже не стал протестовать по поводу сотни пистолей: его ведь назвали дворянином. Милая крошка Сидализа рада была ввязаться в какую-нибудь авантюру. Она лишь сказала:
— Ну, раз можно будет посмеяться, я готова. Объяснять ей долго не пришлось. Несколько секунд спустя,
переходя от одной кучки людей к другой, она заняла свой пост между двумя мастерами шпаги и Авророй. В то же время один из отрядов генерала Шаверни затеял небольшую потасовку с Плюмажем-младшим и братом Галунье, а другой с помощью умелого маневра отрезал от них Аврору.
Плюмаж первый получил удар локтем. Вскричав страшным голосом: «Ризы Господни», он схватился за шпагу, но Галунье шепнул ему на ухо:
— Вперед!
Плюмаж стерпел обиду. В этот миг увесистый тумак заставил покачнуться уже Галунье.
— Вперед! — сказал другу Плюмаж, увидев грозные искорки у него в глазах.
Так суровые монахи-трапписты 117 , встречаясь и расходясь, стоически напоминают друг другу: «Брат, придется умереть!»
— Ах, битый туз, вперед!
На ногу гасконца опустился чей-то тяжелый каблук, а нормандец снова покачнулся: кто-то сунул ему ножны от шпаги между ног.
117
Трапписты — католический монашеский орден, отличающийся особо строгим уставом.
— Вперед!
Но уши наших молодцов уже горели.
— Сокровище мое, — пробормотал задетый в четвертый раз Плюмаж, с жалостью глядя на Галунье, — кажется, я сейчас рассержусь, гром и молния!
Громко сопевший Галунье не ответил, но когда в атаку пошел Таранн, то действия опрометчивого финансиста были встречены звонкой пощечиной. Плюмаж испустил глубокий вздох облегчения: начал не он. Одним ударом кулака он послал Жиронна и ни в чем не повинного Ориоля на землю.
Завязалась стычка. Она была короткой, однако второй отряд под личным командованием Шаверни успел на мгновение скрыть Аврору от глаз ее стражей. Обратив в бегство нападавших, Плюмаж и Галунье огляделись. Розовое домино никуда не исчезло. Но это уже была Сидализа, честно зарабатывающая свою сотню пистолей.