Горбун, Или Маленький Парижанин
Шрифт:
Принцесса осведомилась:
— Аврора знает, из какой она семьи родом?
— Она считает себя бедным, брошенным ребенком, которого я подобрал, — не задумываясь, ответил Анри.
Принцесса невольно подняла голову, и он добавил:
— Это дает вам надежду, сударыня, вам теперь будет легко дышать. Когда ей станет известно, какое расстояние нас разделяет…
— Вот только станет ли? — недоверчиво перебила его госпожа Гонзаго.
— Станет, сударыня. Если я хочу, чтобы она была свободна от вас, то неужели, по-вашему, лишь для того, чтобы приковать ее к себе? Скажите, но только положа руку на сердце: «Клянусь памятью Невера, моя дочь будет жить со мною в полной свободе и безопасности», — и я тут же возвращу ее вам.
Такого поворота принцесса не ожидала, однако он ее не обескуражил. Она подумала, что это какая-то новая военная хитрость, и решила ответить тем же. Ее дочь была покамест во власти этого человека.
Нужно было во что бы то ни стало отнять ее!
— Я жду! — видя, что она колеблется, проговорил Лагардер.
Внезапно принцесса протянула ему руку. Он в удивлении попятился.
— Примите мою руку, — заговорила она, — и простите несчастную женщину, вокруг которой всю жизнь были одни враги да развратники. Если я ошиблась, господин де Лагардер, то готова на коленях просить у вас прощения.
— Сударыня…
— Да, я многим вам обязана. Не так мы с вами встретились, как надо, господин де Лагардер, совсем не так. Быть может, вам не следовало говорить со мной таким образом, быть может, я не сумела обуздать свою гордыню. Мне нужно сразу было сказать вам, что произнесенные мной на семейном совете слова предназначались для господина Гонзаго и были вызваны одним видом девушки, которую хотели выдать За мадемуазель де Невер. Я слишком быстро раздражаюсь, но ведь страдания ожесточают человека, вы это знаете, а я так много страдала.
Лагардер стоял перед принцессой, склонившись в почтительном полупоклоне.
— И потом, — с печальной улыбкой продолжала она, — все женщины — невероятные комедиантки, а я ведь к вам ревную, разве вы не догадались? А от ревности недалеко и до гнева. Я ревную, потому что вы отняли у меня все: нежность моей дочери, ее детский лепет, ее первые слезы и первую улыбку. Да, да, я ревную! Я лишилась восемнадцати лет жизни рядом с нею, а вы еще не хотите ее отдавать. Послушайте, неужто вы меня не простите?
— Я весьма рад, что вы заговорили иначе, сударыня.
— Неужто вы думаете, что у меня каменное сердце? Ах, только бы мне ее увидеть! Я перед вами в долгу, господин де Лагардер! Я — ваш друг и никогда об этом не забуду.
— Дело не во мне, сударыня, я тут ничего не значу.
— Моя дочь! — вставая, воскликнула принцесса. — Отдайте мне мою дочь! Я обещаю все, о чем вы меня просили, клянусь своей честью и именем де Невера!
На лице Лагардера отразилась печаль.
— Раз вы обещаете, сударыня, — сказал он, — ваша дочь принадлежит вам! Я только прошу дать мне время подготовить и предупредить ее. У нее нежная душа, слишком сильные переживания могут надломить ее.
— Вам нужно много времени, чтобы предупредить мою дочь?
— Я прошу только час.
— Значит, она где-то неподалеку?
— Она в надежном месте, сударыня.
— А вы не могли бы сказать, где именно?
— Открыть вам свое убежище? К чему? Через час Авроры де Невер уже там не будет.
— Ну, поступайте, как считаете нужным, — не стала настаивать принцесса. — До свидания, господин де Лагардер. Итак, мы расстаемся друзьями?
— А я всегда был вашим другом, сударыня.
— Кажется, я вас полюблю. До свидания, и не теряйте надежды.
Лагардер пылко поцеловал протянутую руку.
— Я ваш, сударыня, — проговорил он, — ваш, душой и телом.
— Где мы встретимся? — спросила принцесса.
— На поляне Дианы, через час.
Принцесса пошла прочь. Но едва она дошла до конца аллеи, как улыбка слетела с ее губ. Женщина пустилась бегом по саду, повторяя, как безумная:
Я верну свою дочь! Она будет со мной! Никогда, никогда в жизни она не увидит больше этого человека!
Принцесса бежала в сторону флигеля, занимаемого регентом.
Лагардер был тоже, как безумный, — но от радости, признательности и нежности.
— Не теряйте надежды! — бормотал он. — Я прекрасно слышал, она так и сказала: «Не теряйте надежды!» О, как я ошибся в этой праведнице! Не теряйте надежды! Да разве я просил у нее так много? А я еще пытался торговать ее счастьем, не доверял ей, считая, что она недостаточно сильно любит свою дочь! О, как я буду ее лелеять! Как я буду счастлив вернуть ей дочь!
Лагардер быстрым шагом пошел по аллее и вскоре очутился возле пруда; там было темно и пустынно. Несмотря на охватившее его радостное возбуждение, он не преминул убедиться в том, что за ним никто не следит. Сворачивая несколько раз на боковые тропинки и возвращаясь бегом, шевалье добрался наконец до окруженного деревьями жилища мэтра Лебреана.
Прежде чем войти, Лагардер внимательно огляделся по сторонам. За ним никто, похоже, не шел. В саду вокруг домика никого не было. Он лишь услышал чьи-то торопливые шаги возле индейского вигвама, находившегося неподалеку. Но вскоре затихли и они. Момент был подходящий. Лагардер вставил ключ в скважину, открыл дверь и вошел.
Сначала он не заметил мадемуазель де Невер, позвал, но никто ему не ответил. Однако вскоре, в свете стоявшего неподалеку от него канделябра, он увидел Аврору, которая приникла к окну и, казалось, к чему-то прислушивалась. Он снова позвал ее. Аврора оторвалась от окна и бросилась к нему.
— Кто эта женщина? — воскликнула она.
— Какая женщина? — удивился Лагардер. — Которая только что была с вами.
— Откуда вы знаете, Аврора?
— Эта женщина — ваш враг, правда, Анри? Ваш смертельный враг!