Горе от богатства
Шрифт:
Александр проводил ее глазами до дверей. Со спины Маура оставалась такой же стройной и соблазнительной, как в первый день знакомства. Александр вспомнил их встречу на «Скотий». Тогда он и предположить не мог, что Маура станет так нужна ему, что он будет так страстно желать ее.
Теперь это казалось невероятным. Но тогда он видел перед собой только бедную девушку-ирландку, мало чем отличающуюся от остальных эмигрантов, разве что своим опрятным видом и красивыми блестящими волосами. Тогда Александр думал только о мести отцу, Маура вполне подходила для его плана, но только одна женщина занимала его мысли – Дженевра. И вдруг он почувствовал укор совести: он уже забыл, когда думал о ней в последний раз. Но не успел он вспомнить Дженсвру, как настойчивый голос Генри привлек его внимание. Генри нетерпеливо спрашивал:
– Александр, в третий раз повторяю: ты будешь играть в покер или нет?
В спальне с приветливыми портьерами теплых тонов, где она и Александр впервые были близки, Маура предалась воспоминаниям. В это время год назад она находилась в Баллачармише вместе с лордом Клэнмаром и Изабел. Мама была еще жива, а Кирон служил управляющим. В канун Рождества он срубил для них елку и поставил в гостиной. Они с Изабел наряжали ее. Последнее Рождество в Баллачармише ничем не отличалось от предыдущих, которые она отмечала там с восьми лет, когда переехала в усадьбу. Ничто не предвещало печальных перемен, которые подкрались уже совсем близко. Маура не догадывалась ни об ожидавшем ее горе, ни о счастье, которое за ним последует.
Она уселась на край постели, дотянулась до бумаги и пера.
«Дорогая, любимая Изабел, – начала она красивым крупным почерком. – Как ты отнесешься к тому, чтобы стать крестной матерью нашему ребенку? Может ли кто-нибудь представлять тебя на церемонии крещения?..»
Это было самое спокойное и самое приятное Рождество на памяти Александра, Чарли и Генри. Без утомительных балов и гостей. Днем они катались с горки на санях или на коньках по расчищенному замерзшему пруду. Тепло закутанная Маура с удовольствием наблюдала за ними. Длинными вечерами играли в карты, решали шарады, отгадывали загадки, даже изумленный дворецкий принимал участие в их развлечениях.
Первоначально Генри собирался пробыть в Тарне только до конца первой недели января. Но заканчивалась уже последняя неделя, а Генри и не думал уезжать, и Чарли тоже.
– Почему бы нам не остаться здесь навсегда? – с сожалением произнес Чарли, когда Александр намекнул, что им всем пора возвратиться в Нью-Йорк. – Стали бы отшельниками, забыли бы и Нью-Йорк, и общество, и эту надоевшую всем войну.
Когда Чарли, между прочим, упомянул войну, Александр нахмурился. Он, как и Чарли, заплатил триста долларов – сумму, которую было необходимо внести для освобождения от призыва, но в отличие от Чарли периодически испытывал из-за этого угрызения совести. Было время, когда он страстно мечтал принять участие в боях. Но счастье и удовольствия семейной жизни изменили Александра. Он уже не хотел отказываться от них ради более чем сомнительного упоения битвой. Ему теперь вовсе не хотелось рисковать жизнью ради Линкольна, и одновременно было ужасно стыдно признаться себе в этом.
– У тебя, может, и нет никаких срочных дел в Нью-Йорке, а у меня есть, – сухо сказал он. – Мы уезжаем завтра.
Чарли удивленно поднял брови. Бывали моменты, когда он переставал понимать друга. Чарли отлично знал, что у Александра нет срочных дел в Нью-Йорке, которые за него некому было бы сделать. Адвокатов, управляющих и финансовых советников у него хватало с избытком.
– Знаешь, я говорю серьезно, – произнес он, поправляя диванную подушку за спиной и вытягивая ноги на длинной, мягкой удобной софе. – Не понимаю, почему я всегда считал Генри старым занудой. Он сносно играет в покер и в лошадях разбирается не хуже твоего. Я бы предпочел остаться здесь с тобой, Маурой и Генри, чем таскаться с бала на бал во фраке, а уж к Ариадне Бревурт на день рождения мне совсем идти не хочется.
Александр нахмурился еще больше, подошел к камину и подложил дров. Генри с Маурой отправились осматривать лошадей, они ежедневно бывали в конюшнях. Для разговора о бале, который дает Ариадна Бревурт, время как раз было подходящее. Александр поправил ногой полено, из камина вырвался сноп искр. С деланным равнодушием он спросил Чарли:
– Что, приглашения уже разосланы?
Чарли выпустил колечко дыма. В Тарне его особенно привлекало то, что курить разрешалось где угодно, а не только в курительной комнате, как в городе. Маура никогда не жаловалась на дым от сигар. Она вообще не придавала значения пустякам, и Чарли ценил это.
– Мне прислали приглашение вместе с рождественскими поздравлениями. Она устраивает бал-маскарад. Маленькая птичка рассказала мне, что Ариадна собирается блистать в костюме Марии-Антуанетты, так что Генри попал в самую точку, когда говорил о версальской роскоши.
– Вполне возможно, он уже знал об этом, когда говорил, – отозвался Александр. Он по-прежнему стоял у камина, глядя на огонь.
На протяжении всей их дружбы с Чарли Александр всегда верховодил, всегда был первым. Чарли вечно завидовал ему. А сейчас впервые в жизни Александр завидовал Чарли.
– А меня не пригласили, – с горечью сказал он. – Черт побери, я уже не помню, когда меня последний раз приглашали куда-нибудь!
Чарли резко сел, в изумлении глядя на Александра.
– Мне казалось, тебе это безразлично. Я так и сказал в клубе старику Райнландеру, когда он спросил про твои дела. – Чарли хмыкнул. – Старик Райнландер такой дурак. Знаешь, он сказал, что тебе надо только аннулировать свой брак, и все будет как прежде.
– Нас обвенчал священник, – проговорил Александр, не глядя на Чарли. – Маура – католичка. Она никогда не согласится на развод. – Он помолчал и, не отрывая взгляда от огня, добавил с обезоруживающей искренностью: – А кроме того, я сам не хочу разводиться с ней.
– Это я знаю, – отозвался Чарли, его раздражало, что Длександр объясняет ему очевидные истины, будто Чарли сам не способен их понять. – Я так и сказал Райнландеру, а он ответил, что разводиться и не нужно. Он сказал, что этого священника никто не знает, может, он вовсе и не священник. И поскольку ты в церкви не венчался, тебе достаточно сказать, что этот брак – просто шутка, что Маура тебе не жена, а любовница, и перед тобой опять распахнутся все двери.
Чарли надеялся развеселить Александра, но этого не случилось.
– Я сказал ему, что у него с головой не все в порядке. Мне не хотелось, чтобы он думал, что ты серьезно можешь отнестись к такому предложению.
Александр оторвал взгляд от горящих поленьев и с благодарностью посмотрел на Чарли.
– Спасибо. Пойдем, вытащим Мауру и Генри из конюшни, скажем, что завтра уезжаем.
С разочарованным видом Чарли поднялся. Он никогда раньше не завидовал женатым мужчинам, однако эти несколько недель в Тарне убедили его, что семейная жизнь может быть весьма привлекательной. Но сначала ему придется найти девушку, похожую на Мауру. Чарли очень сомневался в том, что это возможно. Во всяком случае, в Ныо-Иорке.