Горькая радость
Шрифт:
— Черт бы тебя побрал, Герти! — громко произнес он. — Ты разрушила то, о чем я даже не успел помечтать.
Потертый мужчина за сорок вряд ли имеет шанс покорить юную Хизер — теперь это предельно ясно.
Несколько недель работы в саду у Грейс примирили Эдду с переменой в их отношениях с Джеком Терлоу, но не с потерей конных прогулок. Во многих смыслах труд на земле был сродни дежурствам в больнице — та же физическая нагрузка, постоянная усталость и невозможность расслабиться. Спина отчаянно ныла, а бесконечное ползанье по земле только усугубляло эту боль. Душа здесь тоже не отдыхала, что
Джек с энергией и энтузиазмом отдавался благотворительной деятельности, ничуть не заботясь о чувствах Эдды. После двух их посещений Грейс прониклась уверенностью, что эта парочка будет приезжать к ней всякий раз, когда у Эдды выдается выходной. Что еще хуже, Джек решил, что они будут заниматься только этим. Стало быть, прощай Фатима, дружба с Джеком, чудесные прогулки и вообще любое свободное время. О Грейс начали сплетничать, что весьма забавляло Джека. Господи, когда же все это кончится!
В тех редких случаях, когда Бер бывал дома, они с Джеком легко находили общий язык, обсуждая темы, которые в мире мужчин считаются важными: неполадки в машинах, виды на урожай, как найти хороших собак для охраны стада, нечестность судей на выставках скота. Во всех этих сельскохозяйственных вопросах постоянно разъезжающий Бер разбирался не хуже любого фермера.
Как всякий недавно женившийся человек, он был счастлив и с трепетом ждал рождения ребенка.
— Вообще-то мне без разницы, кто родится, мальчик или девочка, — заявил он Джеку и своим свояченицам за обедом. — Потому что мы собираемся завести и тех и других. Лучше, конечно, чтобы первым был мальчик, тогда он сможет помогать Грейс по хозяйству.
— Но сначала ему надо немного подрасти, — сказала Китти, которой очень нравился Бер.
— За этим дело не станет! Я расщеплял лучину и разжигал печь для мамы, когда мне было немногим больше года, — весело сообщил Бер.
— Но ты же не станешь тиранить своих детей, как твой отец, — предположила Тафтс.
— Надеюсь, что нет! Поэтому я и дал себе зарок не пить — виски превращает человека в чудовище. Но в большой семье детишки обязательно должны помогать по дому. Им это только на пользу пойдет, а то избалуются.
— Ну, им вряд ли это грозит, любовь моя, — возразила Грейс, тяжело поднимаясь со стула. — Вообще-то я не очень хорошая хозяйка.
Эдда быстро взглянула на нее, но Грейс уже отвернулась. Ну, что ты еще натворила, сестричка? Эдда пошла за Грейс на кухню.
— Почему ты не очень хорошая хозяйка?
— Честное слово, Эдда, ты придираешься к каждой мелочи. Это такой пустяк — просто я увидела роскошный материал для штор в гостиную и залезла в деньги на хозяйство. Но Бер все возместил.
Эдда с трудом сдержала возмущение:
— Господи, Грейс! Ну, что ты вытворяешь! Тем более сейчас, когда должен родиться ребенок. Дом у тебя и так красивый, зачем еще менять шторы в гостиной? Если из-за твоих глупых трат Бер залезет в долги, ему придется поместить в «Пост» объявление, что мистер Бьорн Ольсен не несет ответственности за долги своей жены. Потому что если ты и дальше будешь тратить деньги, которых у тебя нет, у него останется только две возможности выйти из положения — снять с себя ответственность за
Грейс залилась слезами.
— Не вижу никакой связи, — запричитала она, вытирая глаза платком. — В гостиной нужно поменять шторы!
— Грейс, поменяться надо тебе. Больше никаких трат — и никаких жалоб Беру. По одежке протягивай ножки, ну, сколько тебе можно говорить. Ты видишься с Мод?
— Иногда, — прошептала Грейс.
— Прекрати. Оставь это мне, я ей устрою веселую жизнь!
«Надо изолировать мою доверчивую сестрицу от мачехи, — думала Эдда, когда они все вместе возвращались в больницу в машине Джека. — Она пытается рассорить Бера с Грейс, потому и подбивает ее на эти безумные траты».
Джек сразу почувствовал, что что-то неладно. Удивительно, как быстро он обо всем догадывается… Когда Китти с Тафтс вышли из машины, он немного притормозил Эдду.
— Идите, девушки, а мы с Эддой немного пощебечем у речки.
— Пощебечем! — с отвращением произнесла она, когда Джек остановил машину на берегу. — Тоже мне, нашел предлог. Когда я знакомила тебя с Грейс, мне и в голову не могло прийти, во что это выльется.
— Не будем об этом сейчас. Посмотри, какая ночь, разумница!
Ему явно хотелось, чтобы она разделила его восхищение. Эдда, какая же ты дура! Когда они сели на свое поваленное дерево, ее обступили чарующие ночные запахи и звуки. Ночь была прекрасна — серебряный диск луны лил на холмы волшебный свет, погружая все вокруг в мерцающую синеву.
— Ну как, обстановка успокаивает? — спросил Джек, скручивая папиросу.
— Да, спасибо тебе. Но вообще-то ты вредитель, Джек, тебе ничего не стоит все поломать. Я так и думала, что встреча с Грейс не пройдет для тебя даром, и я оказалась права, — начала свой монолог Эдда, удивляясь, почему ее так раздражает эта папироса. — Грейс такая безвольная. Когда мы жили дома, я дергала ее за ниточки, как марионетку, хотя в то время мне так не казалось. Но тогда, по крайней мере, ей ничего не грозило, чего никак не скажешь сейчас. Ты помогаешь удерживать ее на рельсах. Знаешь, раньше она все свободное время проводила в депо. Она и Бера там встретила, они влюбились друг в друга, наблюдая за паровозами. Смешно, правда? Короче, Грейс, как и паровоз, должна двигаться по рельсам, а без них ее занесет черт знает куда. А наша мачеха по какой-то непонятной мне причине пытается пустить семейную жизнь Грейс под откос.
— Каким образом? — спросил Джек, пуская дым кольцами и стараясь поймать в них луну.
— Прекрати немедленно! — прикрикнула на него Эдда. — Только весь вид портишь. Неужели ты совсем не чувствуешь красоту?
Кольца дыма были лишь прелюдией — Джек обнял Эдду и попытался поцеловать, чтобы она наконец забыла про Грейс. Но его порыв был принят столь холодно, что желание сразу пропало. Недаром ее прозвали Медузой Горгоной. До Джека часто долетали слухи, что пациенты влюбляются в Китти и Тафтс, но об Эдде ничего подобного не говорили. Она была прекрасной сиделкой, заботилась о больных, но мужчины не испытывали к ней нежных чувств. Джека сильно тянуло к ней, но он не испытывал никаких иллюзий относительно взаимности. Эдда была похожа на прекрасную статую на пьедестале, и Джек подозревал, что там она и останется.