Горм, сын Хёрдакнута
Шрифт:
– Клянусь. Нарушу, да будет мне стыдно, – произнес заветные слова Горм.
Глава 46
У воды звенели стальные и бронзовые топоры. Под присмотром Фьори, несколько карлов с Губителя Нарвалов вместе с местными плотниками уже выгнули и обтесали киль нового корабля и занимались рангоутом. Предметом большого спора оставалась обшивка – доски или тюленьи шкуры? Может быть, шкуры поверх досок? Хельги позавидовал простым трудностям умельцев, глядя на сестру глазами, полными ужаса.
– Пробный брак? На шесть лун? Согласие родителей не нужно?
– Да, главное, чтобы жених и невеста были друг другу любы… и из разных кланов. Заодно
– Стой, а если попробовали, разбежались, и дитя родится?
– Это за беду не считается, дитя остается в клане матери и ей воспитывается. Слушай, перестань делать круглые глаза, и надувать щеки, сейчас еще засопишь, как отец!
Чтобы и вправду не засопеть, Хельги слепил из слегка подмякшего на солнце снега снежок и кинул им в ряд сосулек на крае крыши нового длинного дома. Сосульки посыпались с удовлетворительным звяком. Аса продолжила:
– Винландцы, между прочим, тоже приспосабливаются к нашим обычаям! Ксамехеле два дня подряд по нескольку часов сидел в парилке с шаманами, чтобы решить, что делать с обрядом белой собаки, потом каждый раз воду с травами пил, бедный, берестяными ведрами, как лошадь.
– И что ж они надумали? – ярл Хейдабира и младший вождь клана морского змея нахмурился.
– Пошли, покажу.
Брат и сестра прошли мимо длинных домов, к ухожу, где хранилась питательная смесь для ездовых собак, ремни, части нарт, и так далее. За ней на нескольких огороженных участках возились, бегали, или спали ездовые и охотничьи псы. Впрочем, собак хватало и на неогороженном пространстве. Некоторые обходили частокол, бдительно нюхая предвесенний лесной воздух, с другими играли дети. По дороге, Аса обменялась приветствиями с несколькими представителями клана медведя, которые были чрезвычайно почтительны. На доски завалинки вдоль стены одного из старых длинных домов, обращенной к югу, была кинута неправдоподобных размеров шкура. На ней сидели Глум и седой незнакомец в богато украшенных замшевых рубахе со штанами и длинной накидке поверх, отороченной росомахой. Также на меху валялись ножи, клёпики, клюкорезы и прочая столярная непонятица. На коленях у Глума лежал недоделанный гудок. Знахарь сосредоточенно выскребал полость кузова ложечным ножом. Рядом, пожилой винландский умелец уверенно повторял его движения на своей заготовке. Длинное орлиное перо, торчавшее из кожаной ленты в седых волосах старца, вяло подрагивало на слабом ветерке.
– Аса посадница, Хельги тысяцкий, Ге'ге Са-Но из племени великого болота за сто рёст пришел о гудочном искусстве радеть, – вынув изо рта чубук дымившейся резной трубки, представил своего ученика знахарь.
– Сгено, хойане-но, – в отличие от многих других уважаемых каменнолицых старцев шести племен, этот хоть умел улыбаться.
– Еще один язык? – ужаснулся средний Хёрдакнутссон.
– Да, повторяй за мной. Сгено, Ге'ге Cа-Но гайо-го.
Хельги воспроизвел бессмысленные для него звуки, после чего оба старца благожелательно кивнули и, окруженные волшебным дымом, вновь погрузились в изготовление гудков. Ярл Хейдабира, уже чувствуя, что дело все равно выйдет по хотению Асы, по крайней мере для порядка вернулся к неразрешенным вопросам о приличиях и девичьей чести:
– А жить-то ты где будешь?
– Пробный муж переходит жить в деревню клана пробной жены, так что в новом поселке на Мохнатин-острове, что нам подарили шесть племен.
– А, делайте, что хотите. Хоть земля своя есть. Большая удача, что Ушкуй привез корову. Волшебное животное, и раз, на тебе остров.
– Еще больше удача, что мы не угостили шаманов молоком.
– А это почему?
– У
– А дева?
– Мы, женщины, крепче, и лучше переносим боль, – гордо изрекла Аса. – Пришли.
Временная жена вождя клана медведя и участница совета уже не шести, а семи племен на испытательном сроке повернула щеколду на двери небольшой пристройки к ухожу с собаководческими припасами – его нельзя было назвать псарней, поскольку псы проводили все время снаружи. Впрочем, как выяснилось по открытии дверцы, не сделанной из досок, а сплетенной из коры, натянутой на деревянную раму, это не относилось к здоровенной полуволчице, лежавшей на куче соломенных плетенок, занимая примерно треть всей площади пола пристроечки. У ее светло-серого с черным подпалом бока пушистыми клубочками свернулись пятеро щенков, возрастом вряд ли старше ущербного серпа месяца Торри. Хельги, мигом забыв поддерживать на лице суровое и оскорбленное выражение, подобающее брату возмутительно самовольной и невесть во что встрявшей девы, протянул руку в направлении щенят и остановился, ожидая разрешения матери, чтобы подойти поближе. Полуволчица недоверчиво уставила на ярла желтые глаза и слегка приподняла верхнюю губу, показывая вызывавшие уважение клыки.
– Тайю'ни, угьяде-о, – объяснила Аса, осторожно делая шаг вперед. – Теперь давай ей руку понюхать!
Убедившись, что перед ней пара дружелюбных и уверенных в себе молодых псов из одного помета, полуволчица опустила голову на циновки и тяжело вздохнула, видимо, о своей материнской доле. Теперь Хельги мог как следует рассмотреть щенков. Судя по их большим лапам и носам, по крайней мере трое обещали перерасти мать, включая белоснежную самочку с голубыми глазками. Она развернулась, встала, и с любопытством ткнула мордочку в расшитый бисером и серебряной нитью сапожок Асы. Последовало знакомство и сосредоточенное взаимное обследование, постепенно перешедшее в игру. Утомленная заботами родительница щенков воспользовалась возможностью и задремала.
– Добрые щенята, – Хельги еще раз почесал благосклонно подставленное ему брюшко, потом другое. – Ну и что?
– Вот, – Аса помахала брату белой лапкой, держа ее двумя пальцами. – Белая собака следующего года.
– Что-о? Да она даже вырасти не успеет! Они совсем озверели?
– Белая собака следующего года едет с нами за море, а в день белой собаки шаманы сожгут белую корзину, сплетенную в виде собаки, с травой кшате, – торжествующе заключила Аса. – И так будет всегда, но в обмен мы должны будем привезти на Мохнатин новую пеструю корову – Птаха с Ушкуем свою заберут, Буканочке молочко нужно.
– Вы все тут с ума посходили, пока мы на север путешествовали, – в голосе Хельги боролись явное облегчение и не до конца удачная попытка выдержать должную суровость. – Челодрыга гоняют по лесу и бьют, потом женят на Оньоде, Али и Грейпа не бьют, но принимают в племя, ты и Ксамехеле…
– Он влюбился в меня с первого взгляда, и не за то, что я дочь ярла или наследница земли и богатств! – щеки Асы вспыхнули.
– Ладно, Ксамехеле молодец дельный, отцу понравится. Опять же, не в пример обходительнее, чем средний раумарикский или мёрский ярл, не говоря уже о коннахтских, или о том же Адальстейне. Одно плохо, – Хельги взял у сестры белую собаку следующего года, вилявшую трогательно заострявшимся к концу хвостиком. – во всех шести племенах народу меньше, чем в Хроарскильде, и они совершенно не воинственные, так что против Йормунрека вряд ли помогут. Разве что Саппивок ему наколдует какую-нибудь гадость. Что у них вышло такое, что мечи и доспехи кое у кого остались, а войн нет?