Горн, Бес и другие. Том первый
Шрифт:
– Что правда, то правда. – признал Дор. – Вот, наверное, и всё.
– Нет-нет. – язвительно укорил его приятель. – Ты забыл упомянуть ещё одну. Не так ли?
Волшебник как-то стушевался. Юноша с любопытством посмотрел на учителя.
– Действительно, подзабыл. – смущённо признал Дор. – Книга Итога.
– Помниться, – загадочно улыбаясь, издевательски продолжил вгонять друга в краску Бес, – наш общий знакомый очень хотел ей завладеть. По сути, этим желанием я и обязан своим появлением.
– Что было, то было. – сурово признался волшебник. – К ней прилагается Секира Палача. Теперь всё? – он глянул на Красного. – Больше ничего не забыл?
– Теперь всё. – ещё шире раздвигая уголки рта и обнажая острые зубы, самодовольно кивнул Бес. – И прости, что назвал тебя старым маразматиком. С памятью у тебя всё в порядке.
В ответ Дор только тяжело и устало вздохнул.
– И куда нам теперь? – спросил Горн, которого интересовали не препирательства между старыми друзьями, а какими должны быть их действия.
– Меня больше волнует не куда, – в свойственной ему язвительной манере, спросил Красный, – а как мы попадём туда, куда надо попасть. Что скажешь, дружище? Насколько я понимаю, пустыню мальчишка пешком не одолеет. Я, может, и выберусь, а вот он вряд ли. Мне его на себе не вынести. И вообще, я привык путешествовать на чужом плече. Копыта, знаете ли, не казённые.
– Это не твоя печаль. – таинственно подмигнув Горну, сказал волшебник. – Я уже обо всём позаботился.
Глава 3
Горн торопился. Учитель сказал, что в запасе есть дней пять-шесть. Два ушло на замачивание шкуры, в течение которых ему трижды, чтобы не терять время, приходилось расширять сознание. Под действием лекарства, сделанного на основе яда, которым щедро делился хвост Цербы, учёба шла не в пример быстрей. Самые важные из книг, написанных Дором за почти шестьсот лет, были даже не прочитаны, проглочены. Правда, расплачиваться за это пришлось беспокойным сном и ломотой в костях, но Дор обещал, что это быстро пройдёт.
Теперь осталось подождать, пока она высохнет на раскалённом песке. Горн с тоской поглядел на шкуру.
– Что ты с ней возишься? – изнывающий от жары Бес томился в тени пальмы. – Всё равно не успеешь. Не сегодня завтра они заявятся, и мы уйдём. Сколько времени у тебя уйдёт их пошить? Неделя? Лучше сосредоточься на учёбе. Сыпани дозу побольше, кайфани. Только смотри, чтобы башка не закипела. На кой нам нужен герой с вываренными мозгами.
– Вот сам и пей эту отраву. – поправляя растяжку и расправляя на ней шкурку, буркнул юноша.
– Не, мне нельзя. – вальяжно помахивая трезубцем, к которому были прикреплены небольшие пальмовые листья навроде веера, ответил тунеядец. – У меня от него изжога, и кожа становится бронзовой. Мне этот цвет не идёт.
– Слушай, Красный. – разминая занывшую от неудобной позы спину, сказал Горн. – Давно хочу спросить.
– Спрашивай. – высокомерно разрешил сибарит. – Можешь даже два раза.
– Как так вышло, что вы с учителем, – парень замялся, – ну ты понял.
– Нет. – притворился бестолковым Бес. – Учись ставить вопросы конкретнее.
– Как так вышло, что вы с ним, как бы, одно и то же?
– Начнём с того, что, во-первых, мы с Дором не одно и то же. Далеко не одно то же. По идее, я задумывался, как дерьмовая сторона его сущности. А во-вторых, я давно не он. Я самостоятельная личность.
– Н-да, понятней не стало. – Горн плюхнулся рядом. – Давай заново.
– Второй вопрос платный. – Бес протянул ему трезубец. – Помаши на меня. Я устал.
– Ты же сказал, что я могу задать два вопроса. – припомнил юноша, всё же забирая импровизированный веер. – Учитель говорит, что слово надо держать.
– Кто бы спорил с этим постулатом. – невозмутимо ответил прохвост. – Только кто говорил, что ответ на второй вопрос обязательно должен быть бесплатным. Первая порция – всегда замануха. Привыкай к товарно-денежным отношениям, сынок.
– У меня так много вопросов накопилось за последние три дня, что я не знаю, чем буду с тобой расплачиваться. – рассмеялся Горн, принимаясь обмахивать наставника.
– Не переживай. – успокоил его хвостатый. – Я открою тебе кредит под пустяковые проценты. Со временем рассчитаешься. Итак, попытка номер два.
– Вот ты говоришь, что ты есть личность. Но как так? Ведь ты сделан по его подобию?
– Вот, значит, в чём вопрос. Тогда слушай. Похоже, что ты считаешь, коли родился, так уже что-то стоишь. Писить-какить можешь, говорить научился, значит уже и личность? Впрочем, в твоём умении разговаривать больше нашей заслуги, чем твоей. Личностью нельзя родиться. Личностью можно только стать. У меня вот получилось. Получится ли из тебя – посмотрим.
– Так ты сам говорил, что сделан, – юношу так и подмывало сказать из чего, по словам самого же Беса, тот сотворён, но не рискнул, – из не самой лучшей части учителя.
– Видишь ли, малыш. – ничуть не смутясь, снисходительно ответил Бес. – Можно и дерьмо превратить в золото. Было бы желание. Гумус он ведь как – гниёт себе потихоньку, переваривает сам себя, и вдруг раз, в один прекрасный момент из него вырастает прекрасный цветок.
– Уж не на себя ли намекаешь?
– Я намекаю, что нужно над собой работать.
– Хорош, работничек. Дор изо дня в день трудиться в оазисе, расширяя его. Да ещё в лаборатории. И книги пишет. А ты? Валяешься целыми днями на песке или на мне катаешься. Лодырь ты.