Горн, Бес и другие. Том первый
Шрифт:
Вновь пауза.
– Да-а? А кто говорил, что личность должна брать на себя ответственность и держать за это ответ? Ах это другой случай. Как бы не так. Хватит изображать из себя мамочку, старый маразматик.
На этот раз в доме воцарилась подозрительная тишина.
– Дорметикур Тербоин! – голосок Беса был встревоженным. – Возьми себя в руки.
Последовал звук разбитого горшка.
– Промазал. – теперь голос звучал с изрядной долей ехидства. – Теперь понятно, в кого Горн такой мазила.
Через несколько секунд в дверном проёме показался Бес. Казалось, он
Проводив его взглядом, юноша поспешил в дом.
Он застал учителя сгорбленно сидящим на стуле. Одна его рука лежала на столе, другая закрывала лицо. В углу, посреди глиняных черепков, шипела какая-то жидкость, источая неприятный запах.
– Мальчик мой. – не меняя позы, произнёс Дор. – Мне трудно было принять решение дать тебе повзрослеть. Теперь очень боюсь тебя потерять. Я всё равно тебя переживу. Сделай же так, чтобы это случилось как можно позже. Я хочу увидеть тебя стариком, ворчливым и противным. Мне слишком больно будет потерять тебя молодым. Пообещай мне не рисковать понапрасну.
Горн впервые видел наставника в таком состоянии.
– Я постараюсь. – подавленный этой картиной, неуверенно ответил юноша.
Он вознамерился убрать черепки и вонючую кучу, но Дор его остановил.
– Я сам. Ты лучше это…– он замялся, – сходи к нему. Извинись там за меня.
Парень понимающе кивнул.
– Я сейчас. Я мигом. – и выбежал на улицу.
Бес сидел на маленьком плоском камушке, свесив ноги в озеро. Вода вокруг его копыт кипела и бурлила, но молнии уже пробегали не так часто.
– Это ж надо, – не оборачиваясь и так зная, кто стоит за спиной, сказал он, – впервые за шестьсот лет он поднял на меня руку. – в его голосе проступала неподдельная горечь. – А всё из-за чего? Мол, я потакаю мальчишке. – он сплюнул. От плевка вода стала разлетаться, словно на неё плеснули кислотой. – Нет, надо было тебя всё-таки тогда сожрать.
– Красный. – виновато позвал Горн. – Красный, пожалуйста.
– Надо было. – словно не слыша, продолжил Бес. – Пелёнки-распашонки, уси-пуси всякие. Нянчились с ним. Теперь же я ещё и виноват. Будто он один любит этого маленького мерзавца.
– Красный, прости меня. – сделал вторую попытку главный виновник ссоры между двумя старыми друзьями.
– И на кой я тогда обернулся. – всё так же не замечая присутствия юноши, продолжил причитать Бес. – Как бы мы сейчас хорошо жили. Всё время молчали бы, ходили грустные, унылые. Устраивали бы праздники, тоскливо воя на луну. А раз в сто лет, ради разнообразия, вешались бы на пальмах. Лет по десять повисели бы и уже обновлённые и счастливые, возвращались к чудесным беспросветным будням. Веселуха.
– Ну, Красный, скажи, что ты на меня не сердишься. – поняв, что его маленький опекун притворяется, улыбаясь, попросил Горн. – Что мне сделать, чтобы ты меня простил?
– Мяса пожарь. – всё также не оборачиваясь, буркнул Бес. – А то пока мы тут лясы точим, твой варан протухнет. Тогда получиться, что я напрасно сегодня огрёб.
– Я сейчас, мигом. – повторив фразу, сказанную учителю, юноша кинулся выполнять просьбу, но вспомнив, что пришёл сюда помирить двух друзей, вернулся.
– Красный, ты уж прости Дора. Он не хотел… так.
– Да куда ж я денусь. – пробухтел Бес. – Неужели ты и вправду думаешь, что из-за такого куска дерьма как ты, я вконец разругаюсь со старым другом, который меня создал и которому я когда-то спас жизнь? – он впервые за всю беседу обернулся к Горну и весело подмигнул. – Чё встал? Давай пошевеливайся. Жрать охота.
– Тогда вынь копыта из озера. – не удержался парень и схохмил. – А то останется только покрошить овощей, и рыбный суп готов.
Совет запоздал. Бес уже остыл.
– Проваливай, шкет малолетний. – бросил он вслед удаляющемуся Горну.
Глава 2
Через три часа они сидели за столом. Большая миска с жареным мясом источала аппетитнейший запах. Рядом с ней Горн поставил тарелку с ещё дымящимися лепёшками. Овощи, в основном обязанные своим происхождением фантазии Дора, склонного ради интереса скрещивать различные культуры, были представлены в виде двух салатов, сбрызнутых уксусом. В круглом горшке дымилась, сдобренная кунжутным маслом, просяная каша.
С недавнего времени юноша стал догадываться, что все эти пищевые изыски по большому счёту нужны только ему, и создавались исключительно для него. Дор вполне мог обходиться неделями без пищи, а в случае необходимости имел возможность воспользоваться услугами Беса. Учитель был бессмертен. Единственное, в чём он действительно нуждался, так это яд. Из него он извлекал силы для всевозможных действий и экспериментов.
Что до Красного, то тот и вовсе был способен голодать годами; ему достаточно было воткнуть свой трезубец какому-нибудь живому, желательно крупному, существу в бок, и сытая жизнь на долгое время была гарантирована.
Но надо отметить: вкусно поесть они любили. И даже очень, поскольку это в какой-то мере помогало Дору оставаться человеком, а Бес, хоть и был созданием, вызванным к жизни волей волшебника, не желал от него отставать.
И вот теперь, силясь заслужить прощение за причинённые нравственные и физические страдания, Горн старался умаслить своих воспитателей. Своего же воспитанника он уже ублажил, наполнив его желудок большим шматом варанятины, как и его приятеля. Оба они, сытые и довольные, лежали возле порога и грелись под лучами вечернего солнца.
Умостившись на краю стола, поджав под себя ноги и положа рядом трезубец, сидел Бес. Он мрачно глядел перед собой, уставившись на миску с мясом. Его маленький пятачок подёргивался, из ноздрей периодически вырывалось облачко пара.
Дор сидел напротив. Старик изредка бросал на друга виноватые взгляды, но первым заговорить не решался. Горн с любопытством и определённой долей беспокойства переводил взгляд с одного наставника на другого. И так было ясно: они готовы простить друг друга, но почему-то не делали попыток помириться.