Горностай
Шрифт:
Карла не осмелился возражать. Кто знает? Если в книгах не указывают, может, так оно и есть. Что касается природы, то нельзя делать поспешных выводов, надо глубоко знать предмет.
ВОЛК
Летом волки преимущественно держались на гривке в болоте Анеселья, скрывались в зарослях ивы и восковницы, растили волчат и щелкали зубами вокруг деревни.
Одними мелкими животными — мышами, лягушками, ящерицами или птенчиками волкам своих детенышей не выкормит!.. Они нападают на животных покрупнее, в том числе и на домашних, вызывая справедливый гнев деревенских жителей.
— Страшный зверь, среди бела дня овцу из загона утащил, — пожаловался как-то знакомый хуторянин Тоомасу Кивистику. — Людей не стесняется и собачьего лая не боится. Является и задирает скотину…
Совсем плохо стало дело, когда матерые волки начали обучать настоящей охоте сеголетков — молодняк, родившийся в этом году. Нападали на косуль и зайцев, не щадили овец и телят. Никакой управы на них не было. Летом тяжело идти по следам серого разбойника — редкий случай, когда охота завершается успешно. Зимой другое дело — следы видны.
Как только лег снег, мужчины из деревни Ранна отправились охотиться на волков. Уже первая облава принесла успех — правда, половинчатый: одного молодого волка свалили выстрелом на месте, другого ранили. Капельки крови и шерстинки на снегу свидетельствовали о том, что хищника настигла картечь.
Более десяти километров преследовали раненого зверя, пока метель не запорошила след на открытом болоте, к тому же стало темнеть. На следующий день отыскать следы так и не удалось, даже собака не помогла. Волк скрылся.
— Видать, картечь так слабо чиркнула, что вреда не принесла. сказал Карла и сплюнул.
На самом деле матерый волк, вожак стаи, уже смотрел в глаза смерти. Он прохромал еще несколько километров и, кто знает, то ли в отместку людям, то ли совсем ослабев от потери крови и ничего уже не соображая, сделал большой круг и в вечерних сумерках вернулся в ольшаник возле деревни. Повалился там и испустил дух.
В это самое время горностай охотился неподалеку — шел в снегу по мышиному следу, как вдруг почуял волчий запах. И вместе с ним запах крови. Горностай прислушивался, застыв в страхе, даже кончиком хвоста не шевеля. Волк для горностая представляет ужасную опасность, от него нет спасения, он на снегу догонит и под снегом достанет.
Кроме запаха, никаких других примет волка не было — ни шагов и поскрипывания снега не слышно, ни тяжелого дыхания. Особенно горностая возбуждал запах свежей крови. Кровь на снегу не давала покоя, влекла и вместе с тем показывала дорогу.
И он осторожно пошел по следу.
Волк лежал на снегу. Горностай заметил его издали. Это хорошо: лежачий волк лучше бегущего. А вот почему от него тянет кровью, почему застыл он на месте, не шевелится и голоса не подает? Зачем ему понадобилось растянуться на этой поляне в такой неудобной позе?
Горностай выжидал до тех пор, пока не взошла луна. Сделал несколько кругов вокруг окоченевшего уже волчьего трупа, прежде чем подошел поближе. У него шерсть встала дыбом, он гневно буркнул — наверное, чтобы немного себя подбодрить, — и вцепился в тело хищника в десятки раз крупнее его самого. Горностай насыщался. Съел столько, сколько поместилось, и еще чуточку, так что, когда отвалился, живот волочился по снегу. Далеко он не отошел. Забрался под кучу выкорчеванных пней и растянулся там, чтобы хоть немного передохнуть.
Несмотря на полный желудок, крепко заснуть не удалось. Душа покоя не давала. По крайней мере еще трижды ходил он в эту ночь заправляться. Удивительно, как брюхо не лопнуло, а все растягивалось и растягивалось. Наверное, зверь знает свои пределы. А может быть, он руководствовался такой не совсем правильно истолкованной истиной: нельзя оставлять на завтра то, что можно съесть сегодня. Да, пожалуй, он придерживался принципа: есть надо до тех пор, пока есть что есть.
Надо полагать, он по-своему был прав, ибо уже на следующую ночь от волка, еще недавно грозного вожака стаи и неутомимого бегуна, ничего не осталось. Вечером, с наступлением сумерек, кабаны оставили свою лежку в густом ельнике и взяли курс на картофельное поле. Как видно, намеревались заняться повторной перепашкой плантации, чтобы достать из-под снега оставшиеся кое-где в земле картофелины. А может быть, решили проверить, хорошо ли клубни в буртах хранятся.
Кабаниха впереди, кабанята следом, шли они, тихонько похрюкивая и повизгивая от голода, снежной целиной, оставляя за собой глубокие борозды. Точно не известно, то ли случай помог, то ли хороший нюх самки, только наткнулись на околевшего от ран хищника.
Волк охотится за поросятами и подсвинками. Если старый секач или матка не придут на помощь, он задерет молодых без особого труда. Ведь крупный кабан и сам может отправить волка в лучший мир. Хватанет раз клыками — и конец.
С тем большим удовольствием- дикие свиньи подмели все, что еще недавно называлось сильным и дерзким серым разбойником. Даже воронам ничего поклевать не оставили.
Так бесславно потухла-звезда губителя, предводителя волчьей стаи, и самка осталась с тремя детенышами, тремя волчатами. Хитрая волчица тотчас снялась с прежнего местожительства, провела весь выводок в прореху между красными флажками, отмахала с десяток километров и забилась в лесную чащу. А уж оттуда, когда голод принуждал, совершала свои разбойничьи набеги.
КОСУЛИ
Зимой безобидные пугливые животные не без удобства обосновались возле сенного сарая в лесничестве Нымме. Укромное местечко, у лесничего собака на цени и душистое сено с листочками под носом. Они жили там стадом, не уходили ни днем ни ночью. Со всех сторон вели к сараю кос. ульи тропы.
И волки как-то наткнулись на свежие следы. Потащились по рыхлому снегу с горящими в лунном свете глазами и высунутым и языками.
Волчица правильно оценила обстановку: здесь есть чем поживиться. Надо лишь наметить жертвы, зайти с двух сторон, резать и душить, сколько успеешь. Если не здесь, то где же еще показать детенышам, что только у смелого волка жир стекает по манишке. Вперед, не медля ни секунды!
Слишком поздно поняли косули, какая над ними нависла опасность. Бежать было некуда. Волчица тут же кинулась на самого крупного самца, волчата, в свою очередь, бросились на других охваченных паникой животных. По глубокому снегу далеко не уйдешь. Спаслись лишь те, кого волки не стали преследовать.