Город ангелов
Шрифт:
Я снова хватаю за рукав и тащу за собой, поворачивая в сторону «Мэин-Стрит», по второй западной… Она вырывается, поливая мой затылок бранными словами – бросаю, идём вместе, плечом к плечу… Ладно, так уж и быть – несвоевременный норов меня просто злит. Её я предупреждаю взглядом, что подобных шуток терпеть не намерен. А она мне отвечает: «Какие могут быть шуточки»? И действительно, когда идут два человека, по-приятельски, плечом к плечу – это менее подозрительно.
Мы приближаемся к перекрёстку. Наискосок – скучное и серое здание министерства транспорта Калифорнии; чуть вправо – башенка церкви, и полицейские патрульные
Мы приближаемся к ещё одному перекрёстку и, глядя на усиливающееся движение машин, мне так и хочется свернуть на восток, подальше от Даунтауна и железобетонных монстров… Не хочется оказаться в замкнутом кругу, запертыми в клетке, в которую загнали себя сами. Подходя к жёлтенькому гидранту, девушку торможу, дав возможность осознать движение, которое не дало бы пересечь дорогу беспрепятственно. Стою молча и показываю взглядом на взбудораженный поток машин. Оглянувшись вокруг, она и сама осознаёт, что лучше подождать, когда на светофоре сменится красная ладонь на зелёненького бегущего человечка.
Мы двинулись по третьей восточной… На дороге рассерженные машины сигналят, не понимая причины остановки; впереди, на краю тротуара – одиноко растущее деревцо, крона которого одета в ярко-зелёный наряд, а по правую сторону – опустевшая парковочная площадка, через которую бросились отдельные хитрецы на машинах, а за ней – ярко поблёскивает здание многоуровневой торгово-развлекательной зоны. Я иду и пытаюсь сообразить, где можно достать телефон.
Но Карин и тут даёт о себе знать – отдёргивает локоть и кричит, остановившись:
– Офицер, надоело петлять!
Я опешил – стою, в недоумении, фиксируя боковым зрением удивление пассажиров машин, застрявшие в пробке. «Нашла подходящее время».
– Я есть хочу! – говорит она опять. Всего-то – есть? Из-за этого нужно шум поднимать? Я стою и мнусь, не зная, что и сказать. А на меня пялятся какие-то черные глаза… – Офицер, я реально жрать хочу! Ты меня всю ночь продержал, и полдня уже бегаем, убивая… – она замолкает, поняв, что у нашей сценки есть зрители. И черные мамаши, сто пудов, меня приняли за идиота, который мучает голодом взрослого ребёнка. – Убивая… Убивая калории, – исправляется она. Для зрителей.
– Потерпишь, – грубо возвращаю наглеца в реальный мир. Полушёпотом говорю. – Ты совсем уже…? Мы ухлопали десятерых… нет, одиннадцать – тот по любому сдох… Одиннадцать человек! И всё из-за… – вовремя осекаюсь я, оглядываюсь и меняю положение, отворачиваясь от дороги. – За нами гоняются, а ты мне про жратву?
– Да! И не только, – говорит более тихо, и с неким осознанием происходящей ситуации. – Ты, сам подумай: мы бегаем уже полдня – самое время затаиться. Я устала от перестрелок уже, – добавляет вполголоса, оглядываясь на дорогу.
– Думаешь, мне это нравится?
– Нет, ну… Пора взять тайм-аут. Брейк, – понимаешь?
– Я ищу место, откуда можно связаться с отделом…
– Ну вот же! – восклицает она, а потом добавляет более деловито. – Вот и я говорю: нам надо забежать в какой-нибудь Мини-Молл. Я – передохну, а ты свяжешься со своими, чтобы нас забрали…
«А ведь девушка права», – говорю себя я, не ущемляя эгоистичную личность. «Нам нужно схорониться», на жаргоне гангстеров – спрятаться от глаз, не только уличных прохожих, но и главных преследователей, за которыми гоняются «уличные копы». Что нам это даст? Если постараться не напортачить… – мы восстановим силы, сменим внешний вид на более серый, девушка получит своё, а я узнаю координаты точки сохранения, – убежища, в котором можно будет спрятаться.
Решено! Мы спускаемся вниз против застопоренного течения машин. Слышны крики и споры некоторых водителей за право выбраться из среднего ряда на волю, и умчаться по свободной дороге, примыкающая к улице. Мы сворачиваем в нужное место: по обе стороны улицы «растут» одноэтажные домики, с полузакрытыми ролетами. В глубине боковой улицы, вижу чреду совмещённых аппартментов, с разноцветными балконами; большое здание гостиницы, гордо стоящее над ними, но там – пустота, очищенная зона под парковку и никаких вывесок.
Ладно, идём далее – на перекрёстке пересекаем улицу наискосок. Машины нам сигналят, головы водителей появляются в приоткрытых окнах, и что-то нам кричат. Но я не обращаю внимания, а направляюсь с девчонкой к низенькому зданию, стоящее на углу. Его фасад меня привлёк разноцветными и яркими табличками, какими-то надписями. Я иду, огибая носы машин, не отрывая взгляда от яркого фасада. Но вижу, что в правой стене поселились одноместные ларёчки с сувенирами, барбершоп и парфюмерией; приспущенные ролеты, хозяева которых устали продавать. Но, свой взгляд нацеливаю на входные большие двери, и вижу лишь плакаты скидок на текстильные группы товаров; ATM, детские игрушки, и аксессуары для сотовых.
«Дерьмо!», – думаю я и подхватываю девушку за локоть, направляя прямо по тротуару. Потому что дёрнулась в сторону, как и я, поверила ярким вывескам, а нам нужно пространство для манёвра, и хороший обзор. Но там – лишь глухая стена, с набором детских товаров. Не стал я объяснять, а иду далее. Через дорогу вижу надпись: «мастер тату, пирсинг, любые виды татуажа». А чуть поодаль, над входными дверями – лицо Боба Марли, с большой надписью над козырьком: «табак и курительные принадлежности». Вот ещё… – идол обдолбышей…
Мы приближаемся к углу. Левая сторона улицы занята частными владениями, – аппартментами, с персональным паркингом и мелкой инфраструктурой внутри, – декоративными пальмами и вылизанным тротуаром добела. Время магазинов на той стороне закончилось, зато через дорогу – широкое двухэтажное здание с закрашенными окнами на верхнем этаже, и «вылизанными» витринами на первом.
«У Молли», – читаю я большущую надпись над главными дверями. «Что же, Молли… Не повезло тебе с двумя покупателями! Мы идём к тебе», – говорю я себе, убедившись, что отыскали надёжное место.