Город Бездны
Шрифт:
– Не нужно так дергаться, друг, – невнятно прохрипел кто-то на русише. – Это всего лишь робот.
Решительно, чутье начинает мне изменять: я даже не заметил, как этот тип подкрался. Лениво обернувшись, я посмотрел на него. Передо мной высилась гора мяса, загородившая полотсека. Розовая физиономия треугольной формы и шея на вид потолще моей ляжки. От бровей до фронтальной линии волос сантиметра два, не больше, длинные черные волосы зачесаны назад и облепляют череп, напоминающий грубо обтесанный булыжник. Широкий рот, застывший в брезгливой гримасе, обрамляют густые черные усы, а по широченной челюсти пробегает узенькая черная бородка. Он висел передо мной, скрестив руки на груди, словно собирался сплясать казачка. Невообразимо перекачанные мышцы, казалось, вот-вот разорвут сюртук – долгополый стеганый сюртук, на который кое-как нашиты лоскуты жесткой блестящей материи, рассыпающие миллионы радужных бликов. Его глаза смотрели сквозь меня, не фокусируясь, словно сквозь стеклянную стену. В общем, неприятности гарантированы.
– Никто и не дергается, – отозвался я.
– Э, дружок, да ты разговорчивый. – Тип закрепился рядом со мной. – Я тоже не прочь потолковать.
– Замечательно. Потолкуй еще где-нибудь, ладно?
– А что так невежливо, дружок? Не нравится тебе Вадим?
– Жалко развеивать твои сомнения в этом, – перешел я на норт, хотя мог сносно общаться на русише, – но, видно, иначе нельзя. И пока мы не познакомились поближе, я тебе не дружок. А теперь проваливай, мне надо подумать.
– Вот и я подумаю… над твоими словами.
Рядом по-прежнему вился слуга. Тупая машина, понятно, не замечала, что между нами летят искры. Она воспринимала нас как приятелей-путешественников и предлагала соответствующие товары. Прежде чем амбал в сюртуке успел произнести хоть слово или просто шевельнуться, я попросил у слуги инъекцию скополамина с декстрозой – старое доброе средство от тошноты, вдобавок самое дешевое из того, что было представлено в ассортименте. Как и у всех пассажиров, у меня была бортовая кредитная карточка, но я слегка сомневался, что моих средств хватит даже на этот «коктейль». Однако слуга повиновался, крышка распахнулась, и моему взору предстал одноразовый шприц.
Подхватив шприц, я закатал рукав и вонзил иглу в вену так, будто ожидал биологической атаки.
– Эге, а ты, похоже, профи. Никаких колебаний. – Вадим перешел на ломаный норт; он еле выговаривал слова, но в голосе звучало искреннее восхищение. – Ты, часом, не врач?
Я прикрыл рукавом шарик, вспухающий на месте укола.
– Не совсем. Хотя больные тоже по моей части.
– Правда, что ли?
– Буду рад доказать тебе на деле.
– Но я же не больной.
– Поверь, это не проблема.
Любопытно, дошло ли до него, что он выбрал не самого лучшего собеседника, чтобы скоротать время. Я вернул использованный шприц слуге. Зелье уже действовало, тошнота понемногу унималась, оставляя лишь легкое недомогание. Уверен, тут в арсенале имелись более эффективные средства от укачивания. Но они были мне явно не по карману.
– Крутой парень. – Амбал покачал головой – а мне-то казалось, что его шея не приспособлена для подобных движений! – Мне это нравится. Но насколько ты крут на самом деле?
– Не думаю, что тебя это должно интересовать, но можешь проверить.
Слуга повисел возле нас еще пару минут, после чего решил отчалить и перебраться к другой группе. В кают-компании появилось еще несколько пассажиров, они поглядывали по сторонам с тоской в глазах.
Я догадывался, что они чувствуют. Какая ирония: преодолеть десятки парсеков, разделяющих звездные системы, и только на борту этого тихоходного корыта впервые ощутить себя участником космического путешествия!
Амбал по-прежнему пялился на меня. Казалось, чуть напряги слух и услышишь, как в черепе у него усердно вращаются шестеренки. Я не сомневался: других ему было куда легче запугать, чем меня.
– Повторяю, я Вадим. Все зовут меня просто по имени. Вадима тут все знают – он, так сказать, местная достопримечательность. А ты кто?
– Таннер, – сказал я. – Таннер Мирабель.
Он кивнул медленно и с пониманием, словно мое имя ему что-то говорило.
– Что, серьезно?
– Да.
Меня действительно так зовут, но терять мне нечего. Вряд ли Рейвич знаком с этим субъектом, хотя наверняка подозревает, что кто-то висит у него на хвосте. Кагуэлла держал свои операции в строжайшем секрете и всегда скрывал имена своих людей. В лучшем случае Рейвич мог раздобыть у нищенствующих список пассажиров «Орвието» – но что дальше? Кто из них охотник, а кто мирная пташка?
– Откуда ты, Мирабель? – спросил Вадим, стараясь изобразить дружеское участие.
– Тебе это знать незачем. Пойми, Вадим, я действительно не хочу с тобой разговаривать. Будь ты хоть сто раз достопримечательным.
– Но у меня к тебе деловое предложение, Мирабель. Думаю, ты должен его выслушать.
Он все пялился на меня одним глазом, словно сканером просвечивал. Другой глаз тупо и рассредоточенно смотрел куда-то через мое плечо.
– Меня не интересует бизнес, Вадим.
– А жаль. – Он понизил голос. – Мы направляемся в опасное место, Мирабель. И особенно оно опасно для новеньких.
– Что опасного в Блистающем Поясе?
Он ухмыльнулся, но тут же помрачнел:
– Блистающий Пояс… да. Это очень интересно. Уверен, что тебя там будут ждать… маленькие сюрпризы. – Он замолчал и погладил свободной рукой щетинистый подбородок. – А ведь мы даже не упомянули Город Бездны, да?
– «Опасность» – понятие относительное, Вадим. Не знаю, как здесь, но у меня на родине оно означает чуть больше, чем извечный риск взять не ту вилку на званом обеде. Поверь, я как-нибудь разберусь с Блистающим Поясом. Да и с Городом Бездны тоже.
– Думаешь, тебе известно об опасности все? Да ты и понятия не имеешь, Мирабель, во что ввязался. По-моему, ты полный невежда. – Он снова умолк, теребя жесткий лоскут на лацкане своего сюртука, и на кончиках его пальцев заиграли радужные сполохи. – Потому я и говорю сейчас с тобой, понял? Я для тебя добрый самаритянин.
Кажется, до меня дошло, куда он клонит.
– Хочешь стать моей крышей?
– Какие невежливые слова, – поморщился Вадим. – Пожалуйста, не выражайся так больше. Я бы предпочел побеседовать насчет взаимного договора о безопасности.