Город Цветов
Шрифт:
— И об этом ты беспокоишься больше всего? — Лучано крепко сжал ей руку и заглянул в глаза. — Что я снова заболею в своем прежнем мире?
Это было не так. Но Арианна была слишком потрясена, чтобы сказать, о чем она действительно думала. Почему он рассказывал ей об этом, если всерьез не думал принять предложение Николаса? И как он вообще мог подумать о том, что покинет ее, если его чувства были такими, как она надеялась?
— Что ты думаешь? — упорствовал Лучано.
— Я думаю, что тебе, наверное, следует поговорить с Родольфо, — проговорила Арианна, — с доктором Детриджем и всеми другими Стравагантами. Я уверена, что должны быть правила, которые запрещают возвращаться
Это были не те слова, какие Лучано ожидал услышать. Он хотел, чтобы она умоляла его не возвращаться, говорила, что не сможет жить без него.
— А что ты собиралась рассказать мне? — спросил он.
— Великий князь приходил за ответом.
— И что ты ему сказала?
— Я сказала ему, что не могу принять его предложение, что не могу допустить, чтобы Беллецца стала городом ди Кимичи — он хотел, чтобы княжна Беатриче управляла ею.
Она не повторила слов о другой причине; она не могла заставить себя сказать их сейчас, когда знала, что Лучано думает о том, что покинет ее навсегда.
Таким образом, расставание было неприятным для обоих, и Лучано оказался совершенно не готов к визиту Энрико.
Он несколько раз мельком видел Угря в Джилии и всегда старался не попадаться ему на глаза. Тот вызывал у Лучано воспоминания о худших днях его жизни, когда его похитили в Беллецце и не давали стравагировать назад в его мир. Прежний Люсьен приспособился к новой жизни, но беллеццкий Лучано не мог оглядываться на то время, не испытывая боли.
А теперь его похититель оказался в посольстве, совершенно спокойно подошел к нему и ударил его по лицу длинной кожаной перчаткой! Лучано поднял руку к покрасневшей щеке, вторая рука легла на эфес оружия.
Но Энрико остановил его.
— Подождите, — любезно сказал он. — Удар был не от меня и должен быть возвращен тому, кто его послал. Великий князь Никколо ди Кимичи вызывает вас на дуэль, чтобы отплатить за оскорбление, нанесенное его чести. Он встретится с вами на рассвете в пятницу в саду нового дворца Нуччи. Вы можете привести двух секундантов.
Лучано казалось, что ему снится плохой сон.
— Какое оскорбление? Это, должно быть, ошибка. Я ни разу не разговаривал с великим князем, после того как обедал с ним месяц назад. И я никогда не оскорблял его намеренно.
— Все слишком плохо, — произнес Энрико. — Великий князь публично вызвал вас на дуэль, и если вы отклоните его вызов, нос заклеймят как труса.
— Это полный абсурд, — проговорил Лучано.
— Так вы отклоняете вызов? — спросил Энрико.
Лучано внезапно почувствовал прилив безрассудной смелости. Он говорил, что убьет Никколо, если тот предложит Арианне выйти за него замуж, и теперь у него появилась возможность сделать это на законных основаниях. Не имело значения, что она отказала великому князю; она руководствовалась неправильными соображениями. Как бы там ни было, он его убьет.
— Скажите вашему хозяину, что я буду там.
Той ночью Скай рано стравагировал назад в свой мир, не дожидаясь Николаса. Он был измучен, как и Джорджия, и хотел немного отоспаться. Скай больше не понимал, какую роль должен сыграть в Талии. Страваганты не предотвратили гибели людей на свадебных торжествах, он сделал все, что мог, чтобы помочь раненым, и теперь уже не знал, зачем ему нужно посещать другой мир.
Может быть, чтобы спасти Сандро от Угря? Конечно,
Все было гораздо проще, когда в монастыре находились только они с Сульеном, а теперь сюда впутались еще и Николас с Джорджией, и даже Элис. Вначале было куда легче отделять свою дневную жизнь от ночных путешествий в другой мир. Сейчас эти два мира как будто перетекли один в другой.
Он рано проснулся и отправился в дом Джорджии. Пол снова собирался в город, а Розалинд пела, пока мыла голову. Скаю подумалось, что куда проще быть взрослым, чем тинейджером — особенно тинейджером-Стравагантом.
Когда Скай вошел в дом Джорджии, дверь ему открыла Элис. Он обнял ее и зарылся лицом в ее волосы; они хорошо пахли. Ему стало интересно, пела ли она под душем, ожидая, что проведет день с ним.
— У тебя все хорошо? — спросила она.
— Очень хорошо, — сказал Скай. — Моей руке намного лучше, а прошлой ночью я вернулся рано — я очень устал.
Джорджия впустила их. Все трое ждали, когда прибудет Николас. Родители Джорджии уже ушли, и в доме было тихо и спокойно. Они приготовили себе растворимый кофе и взяли чашки в сад с кусочками шоколадного торта, который купила Мора. Светило солнце, было еще тепло, как в Девоне, а на клумбах среди бледно-желтых нарциссов начали всходить тюльпаны. Они сели за деревянный стол, где летом едят шашлыки, и Джорджия поделилась с ним своей тревогой.
— Николас ничего мне не говорит, — сказала она. — Раньше я знала все, о чем он думал и что планировал, но все, что мне известно сейчас, это то, что нечего ожидать чего-то хорошего.
— Ты считаешь, что он все еще хочет вернуться в Джилию? — спросила Элис. — Даже после того, как его там ранили?
— Думаю, сейчас он хочет этого больше, чем когда-либо. Он видел, в каком состоянии была его семья за последние дни, и это не могло не вызвать у него желания находиться с ними рядом.
— А я полагала, что Николас перешел в наш мир навсегда, — произнесла Элис, вздрагивая на летнем солнце. Она не могла дождаться, когда закончатся приключения ее друзей в Талии, и совсем не понимала, что хорошего они в них находят.
— Джорджия права, — вымолвил Скай. — Я думаю, у Николаса есть какой-то план. Сегодня он пошел к Лучано, после того как убедился, что у его братьев Все в порядке.
В дверь позвонили, и все трое подскочили с виноватым видом.
Отряд солдат великого князя сопровождал Маттео Нуччи и десяток его сторонников к северо-восточным воротам города. Маттео был рад, что его маршрут не проходит через новый дворец, где он и его семья уже никогда не будут жить. Ему разрешили взять с собой из Джилии только ту одежду, которая была на нем, и лошадь, на которой он ехал. Но у Маттео Нуччи были деньги не только в Джилии, но и в других городах.