Город Цветов

Хоффман Мэри

— И об этом ты беспокоишься больше всего? — Лучано крепко сжал ей руку и заглянул в глаза. — Что я снова заболею в сво­ем прежнем мире?

Это было не так. Но Арианна была слишком потрясена, чтобы сказать, о чем она действительно думала. Почему он рассказывал ей об этом, если всерьез не думал принять предложение Нико­ласа? И как он вообще мог подумать о том, что покинет ее, если его чувства были такими, как она надеялась?

— Что ты думаешь? — упорствовал Лучано.

— Я думаю, что тебе, наверное, следует поговорить с Родоль­фо, — проговорила Арианна, — с доктором Детриджем и всеми другими Стравагантами. Я уверена, что должны быть правила, которые запрещают возвращаться

назад, кажется, доктор пред­ложил их после того, что случилось с тобой в Беллецце.

Это были не те слова, какие Лучано ожидал услышать. Он хотел, чтобы она умоляла его не возвращаться, говорила, что не сможет жить без него.

— А что ты собиралась рассказать мне? — спросил он.

— Великий князь приходил за ответом.

— И что ты ему сказала?

— Я сказала ему, что не могу принять его предложение, что не могу допустить, чтобы Беллецца стала городом ди Кими­чи — он хотел, чтобы княжна Беатриче управляла ею.

Она не повторила слов о другой причине; она не могла за­ставить себя сказать их сейчас, когда знала, что Лучано думает о том, что покинет ее навсегда.

Таким образом, расставание было неприятным для обоих, и Лучано оказался совершенно не готов к визиту Энрико.

Он несколько раз мельком видел Угря в Джилии и всегда старался не попадаться ему на глаза. Тот вызывал у Лучано воспоминания о худших днях его жизни, когда его похитили в Беллецце и не давали стравагировать назад в его мир. Прежний Люсьен приспособился к новой жизни, но беллеццкий Лучано не мог оглядываться на то время, не испытывая боли.

А теперь его похититель оказался в посольстве, совершенно спокойно подошел к нему и ударил его по лицу длинной кожаной перчаткой! Лучано поднял руку к покрасневшей щеке, вторая рука легла на эфес оружия.

Но Энрико остановил его.

— Подождите, — любезно сказал он. — Удар был не от меня и должен быть возвращен тому, кто его послал. Великий князь Никколо ди Кимичи вызывает вас на дуэль, чтобы отплатить за оскорбление, нанесенное его чести. Он встретится с вами на рассвете в пятницу в саду нового дворца Нуччи. Вы можете привести двух секундантов.

Лучано казалось, что ему снится плохой сон.

— Какое оскорбление? Это, должно быть, ошибка. Я ни разу не разговаривал с великим князем, после того как обедал с ним месяц назад. И я никогда не оскорблял его намеренно.

— Все слишком плохо, — произнес Энрико. — Великий князь публично вызвал вас на дуэль, и если вы отклоните его вызов, нос заклеймят как труса.

— Это полный абсурд, — проговорил Лучано.

— Так вы отклоняете вызов? — спросил Энрико.

Лучано внезапно почувствовал прилив безрассудной сме­лости. Он говорил, что убьет Никколо, если тот предложит Арианне выйти за него замуж, и теперь у него появилась воз­можность сделать это на законных основаниях. Не имело значения, что она отказала великому князю; она руководствова­лась неправильными соображениями. Как бы там ни было, он его убьет.

— Скажите вашему хозяину, что я буду там.

Той ночью Скай рано стравагировал назад в свой мир, не до­жидаясь Николаса. Он был измучен, как и Джорджия, и хотел немного отоспаться. Скай больше не понимал, какую роль должен сыграть в Талии. Страваганты не предотвратили гибели людей на свадебных торжествах, он сделал все, что мог, чтобы помочь раненым, и теперь уже не знал, зачем ему нужно по­сещать другой мир.

Может быть, чтобы спасти Сандро от Угря? Конечно, маль­чик не попросил бы принять его в монастырь послушником — Скай был в этом уверен, — если бы не относился дружески к «брату Тино» и не сблизился с Сульеном. Джорджия преду­преждала его, что причина, почему его привели в Талию, может быть и не такой, как ему кажется. Она думала, что была нужна в Реморе, чтобы помочь Фалко превратиться в Николаса, но в конце концов заменила Чезаре на сумасшедших Звездных Скачках и внесла свой вклад в борьбу за независимость Беллеццы. Но Скай не понимал, какое это имело отношение к не­му и к его визитам в монастырь Святой Марии из виноградни­ка. У него начинали пухнуть мозги, даже когда он просто думал о Талии. Все это стало слишком сложным.

Все было гораздо проще, когда в монастыре находились толь­ко они с Сульеном, а теперь сюда впутались еще и Николас с Джорджией, и даже Элис. Вначале было куда легче отделять свою дневную жизнь от ночных путешествий в другой мир. Сейчас эти два мира как будто перетекли один в другой.

Он рано проснулся и отправился в дом Джорджии. Пол сно­ва собирался в город, а Розалинд пела, пока мыла голову. Скаю подумалось, что куда проще быть взрослым, чем тинейдже­ром — особенно тинейджером-Стравагантом.

Когда Скай вошел в дом Джорджии, дверь ему открыла Элис. Он обнял ее и зарылся лицом в ее волосы; они хорошо пахли. Ему стало интересно, пела ли она под душем, ожидая, что про­ведет день с ним.

— У тебя все хорошо? — спросила она.

— Очень хорошо, — сказал Скай. — Моей руке намного луч­ше, а прошлой ночью я вернулся рано — я очень устал.

Джорджия впустила их. Все трое ждали, когда прибудет Ни­колас. Родители Джорджии уже ушли, и в доме было тихо и спо­койно. Они приготовили себе растворимый кофе и взяли чашки в сад с кусочками шоколадного торта, который купила Мора. Светило солнце, было еще тепло, как в Девоне, а на клумбах среди бледно-желтых нарциссов начали всходить тюльпаны. Они сели за деревянный стол, где летом едят шашлыки, и Джор­джия поделилась с ним своей тревогой.

— Николас ничего мне не говорит, — сказала она. — Раньше я знала все, о чем он думал и что планировал, но все, что мне из­вестно сейчас, это то, что нечего ожидать чего-то хорошего.

— Ты считаешь, что он все еще хочет вернуться в Джилию? — спросила Элис. — Даже после того, как его там ра­нили?

— Думаю, сейчас он хочет этого больше, чем когда-либо. Он видел, в каком состоянии была его семья за последние дни, и это не могло не вызвать у него желания находиться с ними рядом.

— А я полагала, что Николас перешел в наш мир навсегда, — произнесла Элис, вздрагивая на летнем солнце. Она не могла дождаться, когда закончатся приключения ее друзей в Талии, и совсем не понимала, что хорошего они в них находят.

— Джорджия права, — вымолвил Скай. — Я думаю, у Ни­коласа есть какой-то план. Сегодня он пошел к Лучано, после того как убедился, что у его братьев Все в порядке.

В дверь позвонили, и все трое подскочили с виноватым видом.

Отряд солдат великого князя сопровождал Маттео Нуччи и де­сяток его сторонников к северо-восточным воротам города. Маттео был рад, что его маршрут не проходит через новый дворец, где он и его семья уже никогда не будут жить. Ему разрешили взять с собой из Джилии только ту одежду, которая была на нем, и лошадь, на которой он ехал. Но у Маттео Нуччи были деньги не только в Джилии, но и в других городах.