Город Цветов
Шрифт:
Он попросил их обоих закатать рукава и показать свои раны. Николас был в рясе послушника, но она была мокрой и грязной. Скай был все еще в старой одежде Гаэтано, запачканной кровью и тоже грязной.
Сульен кивнул с одобрением.
— Вы быстро поправились, без лихорадки. Но вам нельзя носить эту мокрую одежду. Все рясы в моем сундуке промокли. Так что идите к брату Туллио, и он оденет вас в сухие. Он спас много вещей с первого этажа. Потом вернетесь ко мне — у меня для вас есть поручение.
Брат Туллио разложил
Когда Скай и Николас вновь нарядились послушниками, надев чистые сухие рясы, он подошел к ним. У Сандро не было никакого желания ни разыскивать своего формального хозяина, ни возвращаться в приют, где он видел мертвые тела. Он инстинктивно держался рядом с монастырем и Сульеном, который возвращал людей к жизни.
Сульен рассказал им, что брат Туллио спас его пергамент с ценными рецептами и надежно спрятал на верхнем этаже. А теперь Сульен просил Ская поехать во францисканский монастырь, что в Колле Вернале над городом, и собрать свежих трав, чтобы вновь наполнить Фармацию.
— Как ты думаешь, ты сможешь управиться с телегой? — спросил он.
Скай немного задумался; он был польщен, что ему доверили такую миссию, но рядом с лошадьми он действительно чувствовал себя неудобно.
— Я смогу, — вызвался Николас.
— А я знаю дорогу, — с жаром добавил Сандро. — Я поеду с ними.
Итак, три мальчика и щенок покинули город и поднялись по склону горы во францисканский монастырь. Скай не мог представить, что столько всего случилось с тех пор, как он два месяца назад впервые приезжал сюда с Сульеном. Под ними простиралась Джилия, спокойная и красивая в солнечном свете. Отсюда не было видно ни малейших признаков вчерашнего насилия; трудно было представить себе, что всего несколько часов назад в городе происходила кровавая бойня и на него обрушилось наводнение.
Они остановили лошадей отдохнуть в деревне, а Сандро выскочил из телеги, чтобы дать Фрателло побегать на вершине горы.
— Мне нравится здесь, наверху. А тебе? — спросил Скай.
— Да,— ответил Николас. — Здесь можно забыть, какие сейчас ужасные беспорядки, и просто наслаждаться красотою!
— Ты и вправду спокоен? Я уверен, что твои братья поправятся. Сульен знает свое ремесло.
— Нет,— проговорил Николас.— Я не спокоен. Послушай, а не мог бы ты высадить меня раньше, до того как мы вернемся в монастырь? Лошади знают дорогу, а я хочу увидеться с Лучано. Думаю, он будет в посольстве с Арианной.
Арианне не терпелось вернуться в Беллеццу, но она не могла уехать, пока жизнь Гаэтано находилась в опасности. Она была нужна и Франческе, и Барбаре: ее подругу мучил страх за жизнь молодого мужа, а служанка еще страдала от боли.
— Все мои начинания, похоже, заканчиваются несчастьем, — сказала Арианна Родольфо. — Мне не нужно было становиться Duchessa. Это слишком тяжело.
— Мы сейчас в затруднительном положении, я согласен. Но мы и раньше попадали в не менее сложные положения и находили из них выход. Тебе нужно набраться храбрости еще на некоторое время для того, чтобы отказать великому князю и не обидеть его.
— А ты думаешь, он примет мой отказ и отпустит меня домой просто так, не отомстив?
Родольфо промолчал. Он верил, что он и все другие Страваганты смогут предотвратить нападение, которое произойдет после свадеб ди Кимичи. Арианна действительно находилась в безопасности, но много других погибло или было ранено. Удастся ли им ее защитить, если Никколо ди Кимичи начнет строить козни против Арианны?
Он сжал руку дочери.
— У тебя есть я, Лучано и доктор Детридж. Как только ты откажешь великому князю, мы не отойдем от тебя ни на шаг, пока ты не вернешься в Беллеццу.
— Его святейшество Папа Терпимый Шестой и великий князь Тускии, — объявил слуга.
Лучано находился во внутреннем дворе посольства и занимался тем, что делал беспорядочные выпады шпагой в сторону статуи, стоящей в центре фонтана. Статуя была до половины забрызгана грязью. Он почувствовал облегчение, когда во дворе появилась фигура высокого доминиканского послушника.
— Твоя техника не совсем правильная, — сказал Николас, забрал у него оружие и показал, как лучше держать шпагу. — Вот почему Филиппо Нуччи смог тебя обезоружить.
— Как Филиппо? — спросил Лучано. — И твои братья?
— Сульен думает, что все они поправятся.
— Прекрасно. Тебе, наверное, стало намного легче.
— Да, конечно, — согласился Николас. — Но я не об этом хотел с тобой поговорить. Лучано, ты когда-нибудь скучал по дому?
Этот вопрос застал Лучано врасплох.
— Да, иногда, — сказал он. — А ты? Ты хочешь вернуться?
Джорджия ему что-то рассказывала.
— Я говорю не только о себе, — ответил Николас. — Я говорю также о твоих родителях, то есть о Викки и Дэвиде.
Лучано никогда не спрашивал Николаса о том, как ему живется в другом мире — для него это было слишком больно.
— А что ты хочешь о них сказать? — спросил он бесстрастно.
— Они еще не пришли в себя, ты ведь знаешь. Я имею в виду — после того как потеряли тебя. Я стал для них хорошей заменой, но это все, чем я когда-либо буду. Это не то что настоящий сын.
— Зачем ты это говоришь? Ты же понимаешь, что я ничего не смогу тут поделать.
— Как раз сможешь, — произнес Николас. — У меня есть план.