Город, лишенный солнца
Шрифт:
Именно там, наверху, между синей балюстрадой и белой стеной, прятался веселый красочный мир - забитые яркими книжками полки, огромные цветные фотографии лугов и лесов. На полу лежал ковер, а на нем были разбросаны подушки с яркими рисунками.
Ребята тут же занялись делом. Надо было перенести полученные в лаборатории новые цифры на годовой график и написать статью об отравлении пищевых продуктов. Этим занялся Жак.
– Жак, посмотри-ка!
– голос Антонена дрожал от волнения.
Жак склонился над разложенным на столе большим листом миллиметровки. От оси абсцисс вверх тянулась красная линия. Она все
– Что толку от всех этих графиков!
– проворчал Клод.
– Помогают, как мертвому припарки. А вон какой пик за последние полгода...
Жак кивнул и принялся за статью, гневный конец которой придумал заранее:
"Я не имею права открыть торговлю мышьяком и цикутой. Меня тут же отправят в тюрьму! А продовольственные магазины продают опасные для жизни фрукты и овощи, отравленные мясо и рыбу... Кто дал им право торговать смертью?"
Леа и Альдо пришли последними. Все были уже в сборе и ждали их. Черноволосая Беатриса, пятнадцатилетняя девушка с короткой стрижкой, обычно живая и веселая, с несвойственной угрюмостью рассказывала, как апатичны стали жители ее квартала. На набережной мертвой Риу всегда стояла густая тошнотворная вонь, но ежедневные попытки девушки расшевелить соседей, заставить их выразить недовольство и возмущение, наталкивались на обескураживающую пассивность.
Поднявшись на галерею, Альдо сразу понял - дела обстояли плохо. Озабоченные лица повернулись в его сторону. Посыпались вопросы. Но Альдо предложил прежде окончить работу, а разговор с Мейлоном обсудить потом. Нужно было подготовить статьи для журнала, который они выпускали совместно со своими сверстниками из других городов долины. Время поджимало. Анна и Даниель, бессменные машинистки группы, сели за перепечатку...
– Кстати, - не выдержал Альдо.
– Последняя городская новость: дыхательные автоматы. Кто их видел?
– "Живительный воздух" прибыл?!
– восхищенно воскликнул Патрик, но, почувствовав осуждающие взгляды друзей, покраснел и смущенно пробормотал: - Опять я ляпнул не то?
– Не в этом дело, - сурово отозвался Альдо.
– Ты еще не знаешь, что это за штуковина, а говоришь о ней с восторгом! Готов биться об заклад, что из простого любопытства ты и испытывать ее бросишься первым. А ведь эта механическая штучка предвещает худые времена!
– Перестань шпынять Патрика, Альдо! Лучше расскажи, как устанавливали автомат, что говорили вокруг!
– прервала его Леа.
Беатриса поддержала ее.
– Вы рассчитывали на возмущение? Ничуть не бывало! Они жадно распахнули пасти и ждали, когда включат эту штуковину!
– Как! И никто не спросил, зачем на улице устанавливают кислородные автоматы, если, как утверждают власти, положение улучшается?
– Никто!
– Вот это да! Ни слова протеста?
– Ни единого! Только отметили, что прогресс добирается до провинции с большим опозданием.
– Глядя на них, руки опускаются!
– Они примут истину, лишь когда окажутся как рыбы - на спинке, брюхом кверху!
– заявил Люсьен.
Анна и Даниель предложили прервать беседу: с обучением Патрика можно подождать, зато журнал ждать не может. Альдо смущенно улыбнулся. Роль наставника ему нравилась.
Работа возобновилась...
Затем Альдо зачитал два сообщения. Первое касалось открытия в Центральной Африке деревни для миллиардеров, где приняты специальные меры по охране растительности, особенно деревьев. Передвигаться по деревне разрешается только пешком или на велосипедах.
– Так что самые злостные отравители в мире умрут последними, - заключил Альдо и поспешил перейти ко второму сообщению.
– Это как бы оборотная сторона медали, - сказал он.
– Во многих крупных городах мира, где загрязнение среды превзошло допустимые пределы и где жители, словно аквалангисты, вынуждены ходить в масках и с кислородными баллонами, наметилось новое движение.
– Ну, ну?!
– раздались нетерпеливые голоса.
– Не перебивайте. Почти ежедневно на улицы этих городов выходят группы людей в просторных одеждах, украшенных цветами из ткани или бумаги. Они отказываются от масок и остаются на открытом воздухе до тех пор, пока не падают без сознания. Даже самые крепкие не выдерживают и часа. Такое выступление равносильно самоубийству - дыхательные пути после подобной прогулки оказываются буквально сожженными... Вот все, что я хотел вам сказать, - закончил Альдо дрожащим голосом.
Повисла тяжелая тишина.
– И никто их не останавливает?
– прошептал Патрик.
– Конечно, пытаются остановить!
– ответила Леа.
– Власти даже запретили ходить пешком. Тот, кто выходит из дома с открытым лицом, тут же оказывается в психиатрической больнице!
– Выбор невелик!
– с горечью сказал Мишель.
– Либо стремись разбогатеть, не заботясь о ближнем, и плати золотом за глоток чистого воздуха, либо шей одежды с цветочками...
– Ты неправ, Мишель!
Альдо вскочил. Лицо его сделалось бледным. Он едва сдерживал ярость:
– Ты неправ, Мишель! Одежды с цветочками - это красиво отчаянно, но бесполезно! Мы не ягнята, чтобы подставлять глотку под нож, но нас не будет и среди тех, кто держит нож у чужого горла! Нам предстоит отчаянная борьба - этот мир достанется нам в наследство, а потому наша задача вылечить его и снова сделать пригодным для жизни...
– Да, но мы ничего не добьемся, выстраивая колонки цифр на бумаге! Мне опротивело все это!
– воскликнул Антонен.
Ребята поддержали его.
– В самом деле, хватит графиков!
– жестко проговорил Альдо.
– Пора действовать, если не хотим таскать кислородные маски... Раз плакаты, журнал и статистика никого не убедили, а Мейлон отказывается выслушать нас и плюет на наши доводы, проведем показательную акцию и прочистим мозги обывателю... План у нас подготовлен давно. Пора перейти к его осуществлению! И первым делом займемся химическим заводом...
Заявление Альдо было встречено гробовым молчанием, от неожиданности он даже смутился.
– Разве вы не хотите этого? Неужели...
Радостный клич оборвал его на полуслове. Альдо оглядел друзей.
– Итак, Альдо... Когда?
– нетерпеливо спросил Жан-Пьер.
– Не откладывай на завтра то, что можешь сделать сегодня... Сегодня же вечером!
– ответил вдруг успокоившийся Альдо.
Ребята шумной гурьбой взбежали на мертвый холм. В теплой полутьме небольшими группами они двинулись к городу.