Город неба

Капович Катя

«Пусть будет улица пустая…»

Пусть будет улица пустая, в прямом асфальте колея, когда сойдет навек с трамвая любовь нетрезвая моя. Поэт неизданных всех книжек, он слово важное берет, что

в мире есть свобода свыше, что на работу не пойдет. Вытряхиваем все монеты, свободу знай да понимай — одна судьба, другой ведь нету, когда с трамвая на трамвай. И дальше ехать к Боре, к Оле, с бутылкой, с банкой «иваси». На свете только свет и воля, другой работы не проси.

«Ветер подул, ветер подул…»

Ветер подул, ветер подул, вот и кончается месяц июль, с желтой акацией, с белой над головой очумелой. Ветер подул, всё унес в небеса, будет гроза, будет гроза, будет и кончится скоро, мчат по бульвару моторы. Счастье и горе идут налегке, что на уме, то и на языке, том, на котором сказалось: было, горело, промчалось

«За дровами утром едем – мать…»

За дровами утром едем – мать, мой отец и я. Так детство снится, что бесцельно правду отличать от картин, налипших на ресницы! Заносило с ночи общий двор с синею укатанной тропою, пахло деревянною смолою. Родина так пахнет до сих пор. Белая река и темный лес рокируются в оконной раме. Собирались утром за дровами, жизнь прошла. Приехали, отец.

«Я уеду в тот северный город…»

Я уеду в тот северный город у подножия белой горы, где прохожего поднятый ворот за дорогою прячут дворы. Там дома скалят зубы заборов, ударяет подковою дверь без ведения переговоров, и гуляет река, словно зверь. Разливается, рвется за сваи: мимо, мимо, чужой, проходи. А пройдешь, оглянешься – такая красота – холодеет в груди.

«Густых следов тропинка…»

Густых следов тропинка, обледенелый двор. Он отмытарил ссылку, психушку перетер. Он – за серьезный повод, я – за слова мои, но, поравнявшись, ворот равно поднимем мы. Его возьмет оврагов обледенелый снег, а я пойду и гадов не позабуду тех.

Зимняя элегия

Я помню серый двор в сырой зиме, там, где огней и света было мало, лишь муть контор да снег летел во тьме в моем окне, открытом как попало. В нём с высоты шестого этажа всё виделось совсем однообразным. Там не любила ничего, что я в нём видела. И даже снег был грязным. И взгляду открывалась пустота без смысла, без названия при этом. Без цели и значенья красота.

Конец ознакомительного фрагмента.