Город сестёр
Шрифт:
– Ладно, Алмаз, - огорчённо выдохнула Бабка, - извини за беспокойство. Пошли ребята.
– Подожди, Бабка, я ещё не всё сказал. Присядь, будь добра... Так вот. Я не возьму у тебя плату жемчугом. Ты просто пообещаешь мне, что в течение года вернёшь её с процентами.
Бабка прямо ожила.
– Размер процента?
– Сто.
– То есть...
– Да дорогая моя. Да... Я хочу, чтобы ты вернула мне две. Максимум, через год... Сможешь?
Бабка тоже задумалась. Потом рубанула.
–
Мэр оглянулся на девушку в уголке. Та спокойно кивнула.
– Тогда по рукам... Авраам! Авраам!!
В кабинет зашёл молодой чернявый горбоносый парень.
– Авраам принеси, пожалуйста, "белую".
Тот вышел и, через минуты три молчаливого ожидания, вошёл с небольшой шкатулкой. Отдал её градоначальнику.
– Вот. Держи.
– Протянул шкатулку Алмаз.
– Проверь, на месте ли.
Бабка приоткрыла крышечку, прикоснулась пальцем к тому, что внутри. Улыбнулась облегчённо.
– Она.
Алмаз подошёл к Бабке вплотную.
– Я знаю твою репутацию. Я знаю, что ты всегда держишь слово и никогда не даёшь пустых обещаний. Письменный договор заключать мы не будем. На этом всё.
– Спасибо, Алмаз. Спасибо. Век не забуду. Досвиданья. Досвиданья Авраам.
Авраам кашлянул.
– Да, - повернулся к нему Алмаз.
– Я тут дежурный отряд, свободный от смены вызвал. Пусть проводят. А то... Всякое может случиться.
– Молодец. Ну, с богом.
И Бабкина бригада вышла их конторы в солнечный полдень.
Интересно, как быстро разносятся вести по городку. На улице появилось удивительно много народу и все с интересом смотрели на процессию. Но держались на расстоянии и вели себя без особых эмоций. Возможно из-за выработанной в Улье сдержанности, а возможно из-за десятка бойцов в полной экипировке, шагающих чуть ли не в ногу, окружив Бабку с её сокровищем.
Бабка объяснила.
– В Полисе так мало развлечений. Посмотреть на человека, получившего "белую"... Это как в зверинец сходить.
Бабка с кем-то здоровалась, кому-то сдержанно кивала, кому-то просто улыбалась.
Начальником отряда сопровождения был Фукс, у которого и жила Анечка.
Группа бойцов осталась на улице, остальные зашли в дом.
Ну что сказать. Фукс жил хорошо. Большой ообняк, уютно обставленный. Чувствовалась женская рука. Этакое стремление к куртуазности в сочетании с русским понятием комфорта. Мягкие диваны советского стиля, книжные шкафы из "Икеи" и журнальный столик в стиле "ампир". Но всё это как-то... не выглядело безвкусицей.
Из левой двери вышла Ванесса. За ней небольшого роста женщина, чуть повыше Беды. Она
Пашка просканировал ребёнка.
– Вон оно что...
– Что?
– Спросила Беда.
– Разница между иммунными и неимунными, - зашептал Пашка. Я понял, как отличить.
– И как?
– У нас у всех рабочие места мозга отсвечивают чуть розовым, а у Анечки чисто белые.
Маша пожала плечами, она-то этого ничего не видела.
Бабка взяла на руки это бестелесное существо, села на диван.
– Ну что, Анечка, солнышко моё... Будем лечиться?
Та кивнула.
Мазур присела рядом на краешек.
Ольга уже принесла стаканчик воды. Бабка открыла шкатулку.
– Возьми этот шарик.
Положила "белую" в узенькую ладошку. Анечка тихо, почти шёпотом, сказала.
– Тепленькая... Она волшебная?
– Да, прелесть моя, она очень волшебная. Она хочет, чтобы ты её скушала. Только глотать её надо целиком.
– Прямо сейчас?
– А чего нам ждать, внученька. Ты же хочешь её скушать?
Анюта покивала.
– И она хочет, чтобы ты её съела... Глотай.
И ребёнок положил своё спасение в рот.
Все облегчённо вздохнули, как будто какая-то опасность миновала.
У Пашки возникло такое чувство, что наконец-то дальше всё будет хорошо. И у Анечки, и у них всех.
Народ напряжённо ждал результатов. Девочка сидела, закрыв глаза, с сосредоточенным лицом, словно к чему-то прислушивалась.
Пашка включил дар знахаря и наблюдал за изменениями, происходящими в девочке.
Интересна была разница в работе нервной системы. Если у взрослых интенсивность мозга полыхала и переливалась по отдельным участкам, меняя своё положение. Большая часть серого вещества взрослого человека светилась слабо, то ли, без нагрузки, отключалась совсем, то ли просто слабо функционировала. То у Анютки её маленькие мозги полыхали все, целиком.
Белый цвет нервных процессов начал приобретать золотистый оттенок и через пару минут стал и вовсе розоватым. Как и у всех в Улье.
Скорый сообщил.
– Вроде бы готово...
Бабка спросила.
– Ну, что, внученька? Как ты себя чувствуешь?
Анечка открыла глазки, осмотрела всех внимательно и спросила.
– Теперь что - мне можно есть?
Ольга метнулась в другую комнату и вылетела оттуда с большой шоколадкой в яркой обёртке.
– Держи солнышко. Кушай всю.
Девочка недоверчиво посмотрела на хозяйку, вопросительно на Бабку, удивлённо на всех остальных
– Что, прямо всю?
Ольга приобняла Анечку.