Город смерти
Шрифт:
— Хорошо, — заявила она. — В таком случае пойду-ка я спать. Всех вас я увижу завтра утром, а тебя — завтра вечером. Капак?
— Договорились, — улыбнулся я. — Доброй ночи, Кончита.
— Доброй ночи… защитник.
С этими словами она вышла в другую комнату.
— Минуточку, — произнес врач, когда я попытался потихонечку смыться. — Думаю, нам с вами есть что обсудить. Присядете? — Он указал на одно из зачехленных кресел. Тяжело вздохнув, я повиновался. — Что случилось внизу? — спросил он.
— Ничего, — честно сказал
— Ничего! — презрительно протянул он. — Моя подопечная проводит весь вечер неизвестно где, возвращается с мужчиной, которого я в жизни не видел, преспокойно объявляет его своим другом и, веселая как птичка, упархивает к себе в спальню. Так ведет себя женщина, которая уже лет пять практически не разговаривает с людьми. А вы говорите «ничего»? Что же вы тогда называете «кризисом», любезный? Давайте-ка не вешать мне лапшу на уши — рассказывайте все. — Он сурово сложил на груди руки. Из его позы явствовало, что никто из нас не сойдет со своего места, пока я не расколюсь. Я встряхнул головой, набрал в грудь воздуха и начал говорить.
Выслушав мой рассказ, врач остолбенел от изумления.
— Не верю, — бурчал он себе под нос. — Столько лет… — И, повысив голос, сообщил:
— Все эти годы, мистер Райми, она никому не позволяла взглянуть на свою пораженную кожу. Если мы хотим ее осмотреть, приходится давать ей снотворное и выполнять наши обязанности, пока она без сознания. Иногда достаточно одного упоминания о болезни, чтобы она устроила истерику. И тут появляетесь вы и… — Он нервно улыбнулся. — Наверно, вы факир, мистер Райми. Снимаю перед вами шляпу. В чем ваш секрет?
— Ума не приложу, — ответил я. — Она оказалась у меня в номере. Я принял ее радушно, и мы как-то… спелись, что ли. Вот и все. Ей было одиноко. И я стал ее другом.
— Так просто, да? Черт подери, мистер Райми, если бы вы рекламировали свои услуги, в нашей стране пришлось бы закрыть половину психбольниц! Удивительно.
— А как нам быть дальше? — спросил я. — Она хочет навещать меня каждый вечер. Я ей сказал, чтобы приходила, но…
— Но вы не хотите, чтобы она путалась у вас под ногами?
— Ничего подобного, — отрезал я. — Я ничего не имею против ее визитов. Она мне нравится. Просто мне пришло в голову, что это не лучший выход. Наверно, ей следовало бы общаться с друзьями ее возраста — а не со взрослым дядькой вроде меня. Я думал, что вы можете усомниться в чистоте моих намерений.
— С друзьями ее возраста. — Он засмеялся, но как-то невесело. — Вы знаете, в чем состоит беда Кончиты? Как развивается ее болезнь?
— Читал. Тело стареет преждевременно, и…
Врач покачал головой:
— Нет, мистер Райми. Вы имеете в виду прогерию. Тут обратный случай. С телом у Кончиты Кубекик все нормально. Заболевание касается ее лица.
— Не понимаю. — Мне показалось, что он мелет чушь. — Лица? С лицом у нее все в порядке.
— Вы ошибаетесь, — заявил он. — На вид это обычное свежее личико, как у
У меня отвисла челюсть.
— Внизу она так и сказала, — еле вымолвил я. — Я думал, шутка. Но… значит, ее тело…
— Это тело нормальной женщины ее возраста, — докончил он мою фразу. — Несколько более изможденное, чем у большинства, но тому виной ее образ жизни, физические и психические мучения, которым она сама себя подвергает уже несколько десятков лет.
— Как это вышло? — задал я единственный вопрос, который пришел мне в голову.
— Мы не знаем, — сознался врач. — Изучаем ее уже скоро четверть века, но причины так и не нашли. В молодости она была абсолютно здорова — и, сказать по чести, очень красива. Лет в двадцать семь она обнаружила, что ее лицо не стареет. Тело изменялось, но лицо сохраняло юный вид. Какое-то время она была в восторге: ведь каждая женщина мечтает навеки остаться молодой, правда? Но с течением времени она начала понимать, что влечет за собой эта особенность.
Она не старела. Телом — да, но не лицом. Точнее, лицо эволюционировало в обратную сторону, по-настоящему молодело. Тридцатипятилетняя женщина с соответствующим телом — и лицом подростка. Можете ли вы это себе вообразить, мистер Райми? Знать, что твое лицо останется неизменным навеки, что ты никогда не состаришься в отличие от своих друзей и родственников? Как идея забавно, но в реальном мире, в жизни, можете ли вы себе представить, какое это ужасное проклятие? Оно превращает вас в изгоя, неизбежно давит тяжким грузом на психику.
После знакомства с Кончитой я мог все это вообразить даже слишком хорошо.
— Когда она поняла, что ее состояние останется неизменным, она сошла с ума, — продолжал врач. — Случай безнадежный. Она пробовала исполосовать себе лицо, надеясь изуродовать его шрамами до неузнаваемости, победить свое тело. Не помогло. Болезнь оказалась сильнее. За несколько дней рубцы срослись и кожа разгладилась, словно ран никогда и не было. Это как-то связано с ее генами. Всех подробностей я не знаю: я пытаюсь излечить ее рассудок, а не организм.
Потом у нее случился нервный срыв, первый из многих. Оправившись, она пыталась скрыть свое лицо под толстым слоем макияжа, играть роль дамы в возрасте. Но она устала прикидываться и наконец, спустя несколько трудных лет, она предпочла ориентироваться на свое лицо, а тело маскировать под лицо.
— Не понимаю.
— Мистер Райми, она выглядела подростком — а потому взяла да обернулась подростком. Накупила молодежной одежды, а взрослую выкинула, начала вести себя как ребенок: есть, играть и мыслить по-детски. Изо всех сил постаралась убедить себя в том, что является маленькой девочкой, отказалась от прежнего образа жизни, от друзей и подруг, от мужа, от…