Город, в котором солнце светит только ночью
Шрифт:
Как только я подумал так, в этот самый момент, когда мы стояли в подвале, мне, словно вспышкой сигнальной ракеты выхваченное из мрака, предстало наше самое близкое будущее. Озарение длилось миг, но за эти доли секунды я увидел несколько оборвавшихся судеб. Несколько человек смотрело прямо, с профессиональной готовностью к драке, но не их оборванные судьбы привиделись мне, а вот среди лиц излучающих радость в данную минуту, три показалось мне как будто мертвыми. Почудилось, что они, так ждавшие спасения, и дождавшиеся нас, уже завершили свой путь. Тоже я почувствовал и про себя: безмерное облегчение и окончание пути. Мне стало легко и просто, я уже знаю, что совсем через короткое время вверю жизнь своего сына кому-то очень мудрому и надежному, тому, в ком уверен гораздо больше чем в себе. До
– Сержант, доложите о составе бойцов, потерях, наличной технике и вооружении.
Сержант немного помедлил, посмотрел на своих ребят, как бы прикидывая.
– Я вам докладывал, товарищ старший лейтенант, - видя, что Воронов замешкался, ответил Миша, - сорок три человека, из них десять ранено, двое тяжело, восемь "двухсотых".
– На последнем слове Миша немного запнулся.
– Не "двухсотых", а убитых, - поправил я.
– Для вас, рядовой, это боевые товарищи, а не статистика потерь.
– Исправной самоходной техники нет, есть два крупнокалиберных миномета, но нести их на руках будет трудно.
– Нет, сержант, кроме раненых брать больше ничего не будем. Как тебя зовут?
– Алексей.
– Леша, собери всех людей здесь через двадцать минут. Убитых похоронили?
– Нет, лежат в соседнем помещении, думали забрать с собой.
– Не сможем эвакуировать тела, надо срочно похоронить. У вас двадцать минут на все-про-все. Я дам сигнал нашим о начале бомбардировки коридора, которым мы сюда прошли. Сделаю это только после сбора всех бойцов здесь. На расчистку коридора потребуется около получаса. За это время всем провести осмотр оружия и подготовиться к двенадцати километровому марш-броску. Идем двумя группами: авангард и основная группа. В авангарде четверо бойцов: старший - сержант Семенов из моей группы и Иванов. Воронов туда же. С четвертым определитесь сами. Замыкающий в основной группе я. Всем все понятно? Вопросы есть?
– Разрешите обратиться, товарищ старший лейтенант, - чуть подняв руку, на меня смотрел здоровый парень.
– Обращайся, но только по форме.
– Рядовой Александр Смирнов. Товарищ старший лейтенант, я могу нести одного раненого на себе. Так будет быстрее.
– Хорошо, Саша. Возьмешь неходячего легко раненного. Еще вопросы есть?
– Все, тогда через двадцать минут все здесь.
Слишком быстро моджахеды очухались. Определив участок, по которому велась бомбардировка, и сопоставив с координатами окруженного подразделения, они вычислили путь, по которому мы будем уходить. Здесь майор дал маху. Так как наши обеспечили хорошее радиоэлектронное прикрытие, то моджахеды, не мудря особо, вдарили по нам из минометов с ближайших боеспособных точек. Таких оказалось две. Одна, правда уже била по сектору, пройденному нами десять минут назад, а вот вторая накрыла хвост основной группы, в которой шел Миша, его друзья Санек, Славян и я. Как оказалось, это Славяна, раненного в ногу вызвался нести Санек. При первых же разрывах, мы бросились в ближайшую еще дымящуюся воронку. Я закрыл Мишу собой. Мины с мерзким шелестом летели со стороны Волги, с тупым звуком врезались в землю и через доли секунды взрывались. Одна тяжело ухнула совсем рядом. Почти одновременно с ударной волной мне обожгло левое плечо. Кровь я почувствовал, когда она чуть остыв, тонкой струйкой стекала по спине. Похоже крови было мало. Боль появилась чуть позже. Если бы я не закрыл Мишу, осколок угодил бы ему прямо в голову. Мины рвались плотно ложась вокруг нас, но минут через пять моджахеды перенесли огонь дальше, вслед ушедшей основной группы. Поочередно просматривая состояние идущих ребят, я удостоверился, что все они благополучно прорвались.
После того, как минометный огонь переместился, мы начали двигаться. Миша пошевелился, пытаясь выбраться из под меня. Я попробовал перевернуться на правый бок. Сильная боль парализовала тело. Невольно вырвался стон.
– Пап, что с тобой?
– Миша поднял голову и сильно скосясь назад, посмотрел на меня через плечо.
– Тебя ранило?
– Да, задело немного.
В шоковом состоянии Миша начал бестолково шарить по своим карманам в поисках чего-то. Внезапно обстрел закончился, и издалека послышались голоса. Разговаривали на каком-то из тюркских языков. Мне сразу стало понятно, что это группа зачистки. Я схватил его за руку и крепко сжал, чтобы успокоить.
– Миша, ты сейчас возьмешь ребят, и вы быстро, очень быстро пойдете, нет, побежите вслед за основной группой, - как можно спокойнее и увереннее тихо проговорил я.
– Со мной вы не уйдете. Я закопаюсь, замаскируюсь и буду ждать помощи. Нет, слушай меня, - оборвал я грозным шепотом начавшего было возражать Мишу.
– Ты очень нужен матери. Она одна, я не смог ей помочь... сейчас, а ты должен. Я все что мог тебе дать - дал. Если со мной что-нибудь случиться, то ты один, без меня справишься. Запомни: ты теперь сам со всем справишься. Все. Бегите, - я начал хлопать сына по плечу отталкивая его.
От боли в глазах темнело, но мне надо было его прогнать от себя. Пытаясь улыбнуться, я смотрел на сына. Мне стало нестерпимо жалко себя, и я стиснул зубы, чтобы не заплакать. Я совершенно точно знал, что вижу Мишу в последний раз, что больше никогда не увижу жену, родной город, солнце, своих внуков. И может если бы не было напротив Миши, я наверное заплакал бы, но я не хотел, чтобы мой сын жил с воспоминанием того, что его отец плакал в такой момент. А больше всего я не хотел показывать ему слабость, которая порождает страх. Страх убил бы его, если не сейчас, так через месяц. Но то чувство в подвале школы, подсказавшее мне, что с моим сыном будет все в порядке, дало мне силы спокойно отстранить его от себя.
– Идите, Миша. Вы за мной вернетесь. Четверых они обязательно заметят, поэтому я останусь.
– Санька убило, - коротко констатировал Славян.
Миша переполз к Саньку и стал его осматривать.
– Блин, точно. Осколок перебил шею, - подтвердил он.
– Так, - скомандовал я, - оставьте мне сан.пакет. Миша, ты бери Славяна и тащи его. Я их задержу. И теперь точно без разговоров. Хватай его и тащи. У вас минут пятнадцать-двадцать - успеете.
– Пап...
– Все без "пап".
– Славян, ты на одной ноге можешь скакать?
– Могу.
– Короче, я тебя поведу.
– Нет, не так, Миша. Сейчас подсаживай его на себя, и пока есть силы беги, иди к нашим.
Я смотрел как Миша, сгибаясь под тяжестью Славяна вылезает из воронки и бежит в сторону наших. Через секунду они растворились в чернильной темноте августовской ночи. Рядом лежал еще теплый труп Санька. Я про себя прочитал молитву за упокой его души, и меня немного отпустило. Я не стал перебинтовываться, потому что мне оставалось жить минут десять-двадцать. Судя по голосам, преследователи были уже где-то рядом, а данные геолокации показывали, что Миша со Славяном ушли недалеко. Я вколол себе обезболивающее, подождал тридцать секунд, и завалился на левый бок, правой рукой проверил автомат, разложил на площадочке, вырытой в теплой жирной земле дополнительные боекомплекты, две гранаты. После минометного обстрела снова вступила в свои права августовская ночь. Постепенно стали слышны птицы, кузнечики, тихий шелест листвы и отрывистые фразы моджахедов. В голову пришла странная, по-своему дебильная, и высокопарная мысль, что эта диковатая смесь райских звуков со звуками предвестников смерти не вызывает тоску, а наоборот как бы смягчает и настраивает на славный боевой конец моей в общем-то недолгой жизни. Какие-то миллисекунды блуждала эта мысль по извилинам мозга, а затем все мысли испарились, и пришло спокойствие, которое говорило о наступлении времени исполнения моего предназначения.
Меня всегда удивляла безалаберность, с которой воюют эти все слуги Аллаха. Гортанно перекликаясь, они подошли на дистанцию броска гранаты. Наверное, они шли цепью, прочесывая всю площадь минометного обстрела. Сначала я как можно дальше бросил гранаты, одну за другой, подождал, пока перестанут лететь осколки, и выглянув из своего укрытия, начал прицельно бить по огненным вспышкам, обозначающим захваченных врасплох и беспорядочно стреляющих моджахедов.
X
<