Город заклинателей дождя

Тимайер Томас

–  Слушаюсь.

Снова просвистел хлыст.

–  Как я велел тебе называть меня?

–  Сеньор.

–  Запомни это, и попробуй хотя бы еще раз ошибиться!

–  Исполню, сеньор.

Оскар напрягся и так крепко сжал кулаки под столом, что ногти впились в ладони. Он ненавидел, когда сильные издевались над слабыми, тем более, что ему самому не раз довелось испытать это на себе. И хотя Альварес физически наверняка уступал индейцу, он обладал властью и пользовался ею безраздельно.

Внезапно он почувствовал ладонь Гумбольдта на своем плече.

Ученый

выразительно взглянул на него, а уже в следующую секунду обернулся к Альваресу.

–  Полно вам, господин губернатор, - проговорил он.
– В конце концов, ничего страшного не произошло. Он всего лишь отвлекся, разглядывая нас. Ведь не каждый день вашу резиденцию посещают гости из Европы!

Альварес пыхтел и метал громы и молнии. Затем принялся жаловаться:

–  Вы просто понятия не имеете, сеньор Гумбольдт, что мне приходится выносить! В нашей стране днем с огнем не найти толковой и честной прислуги. Эти индейцы - у них в крови коварство и измена, буквально ни на кого невозможно положиться, и я… - он неожиданно оборвал фразу.

Индеец поклонился, отступил назад и застыл в ожидании приказаний господина. Был ли он признателен Гумбольдту за то, что он за него вступился? Неизвестно. По его глазам ничего невозможно было прочесть.

Альварес поднял бокал.

–  За успех ваших начинаний, сеньор Гумбольдт!
– провозгласил он.
– Пусть ваше путешествие пройдет под счастливой звездой!

Оскар поднес бокал к губам и сделал вид, что пьет, но не сделал ни глотка. Все, что исходило от этого человека, было ему отвратительно.

После обмена комплиментами и тоста в честь Александра фон Гумбольдта, который дал свое имя холодному морскому течению, омывавшему здешние берега, сеньор Альварес отставил свой бокал и направился к письменному столу.

–  А теперь, - начал он, - могу ли я поинтересоваться, что именно привело вас в нашу страну?

«Ага, - ухмыльнулся про себя Оскар, - господин губернатор переходит к делу. Торжественная часть приема окончена».

–  Я совершаю путешествие в память о своем отце, - не моргнув глазом, объявил Гумбольдт.
– Меня уже много лет не покидает мысль написать о нем книгу. Кроме того, я хотел более глубоко исследовать этот регион континента.

–  С тех пор, как ваш отец побывал в Лиме, минуло девяносто лет, - заметил губернатор.
– В этот период наши края посещало немало экспедиций, в том числе из Европы. Боюсь, вы не обнаружите здесь ничего нового и примечательного.

Гумбольдт кивнул.

–  Вы правы, ваше превосходительство. Но это относится только к побережью Перу. Большая часть андских плоскогорий остается неисследованной. Моя задача заключается в том, чтобы подняться вверх по течению реки Камана до ущелья Колка. По моим сведениям, это самое глубокое ущелье на Земле, и я надеюсь получить там сенсационные данные о геологической истории нашей планеты в третичном периоде.

Губернатор стоял неподвижно, опершись обеими руками о крышку стола и так пристально разглядывая ее, словно это была редкая картина.

–  Значит,

Колка?
– наконец произнес он.
– Это дикая местность, полная опасностей. Вы уверены, что готовы подвергнуть ваших дам такому риску?

–  Дамы привыкли к опасностям. Они мои постоянные спутницы.

В глазах губернатора вспыхнул недоверчивый огонек. Затем он покачал головой.

–  Отсюда до входа в ущелье сто сорок километров. Даже если вы будете делать по тридцать километров в день, почти неделя уйдет на дорогу. Вряд ли я смогу предоставить охрану, которая будет обеспечивать вашу безопасность, на столь продолжительное время.

–  В этом нет никакой необходимости, - возразил Гумбольдт.
– Все, что нам требуется, - несколько мулов и запас провизии.

–  Вы не нуждаетесь в проводнике?

Гумбольдт отрицательно покачал головой.

–  Вы отважный человек, сеньор Гумбольдт, - заявил губернатор.
– Отважный, но и, прошу прощения, легкомысленный. Что ж, если вы настаиваете на своем решении, я распоряжусь, чтобы все было подготовлено в соответствии с вашими пожеланиями. Когда вы намерены отправиться?

–  Завтра ранним утром, с вашего позволения.

–  Утром…- Губернатор поманил к себе индейца.
– Ты слышал, в чем нуждаются господа?

–  Да, сеньор.

–  Ступай и приготовь все необходимое. Да пошевеливайся!

Сеньор Альварес помахал пухлой рукой, словно отгоняя назойливую муху. Затем открыл ящик письменного стола и извлек оттуда какие-то бумаги.

–  Чтобы никто не чинил вам помех, понадобятся документы, удостоверяющие вашу личность, и пропуск на четверых в район ущелья. Не исключено, что вы столкнетесь с пограничными патрулями, и без соответствующих бумаг у вас возникнут серьезные трудности. За последние годы в тех краях исчезло немало людей. Кроме того, есть подозрение, что племена, обитающие на плоскогорьях, готовят антиправительственные выступления.

Губернатор улыбнулся, сверкнув золотой коронкой во рту.

–  Будьте любезны вручить мне ваши паспорта. На их основании я оформлю для вас пропуск и разрешение.

Гумбольдт протянул ему их документы, выданные в Германии, и Альварес принялся собственноручно переносить сведения из них на желтоватые листки гербовой бумаги, затем промокнул еще не просохшие чернила и скрепил все большой гербовой губернаторской печатью. Свернув листки в трубку, он поместил их в цилиндрический кожаный футляр и плотно закрыл его крышкой. После чего немецкие паспорта вернулись к ученому.

–  Готово!
– произнес губернатор.
– Эти бумаги позволят вам беспрепятственно передвигаться в пределах подчиненной мне провинции. Всякий, кто ознакомится с ними, поймет, что вы находитесь под моим персональным покровительством.
– Он небрежно бросил кожаный футляр на стол, но прежде чем ученый протянул к нему руку, добавил: - Это обойдется вам в двадцать тысяч песо.

Рука Гумбольдта повисла в воздухе.

–  Сколько, вы говорите?

–  Двадцать тысяч. По пять за каждого члена вашей экспедиции.