Городская Ромашка
Шрифт:
В невероятной тишине Сивер продолжал свою речь - потрясенные слушатели боялись даже перевести дыхание.
– Несколько городов вступили в союз, чтобы выступить против нас весной, едва стает снег. Они рассчитывают на то, что мы будем заняты подготовкой полей и огородов, и вот тогда собираются перейти пехотой Рубежный хребет. Я не знаю точно, есть ли у них какое-то новое оружие, о котором мы не знаем, но думаю, что да - иначе вряд ли они решились бы открыто выступить против нас. Хотя вполне возможно, что их подтолкнула к этому информация о проникающих в города чужаках. Могу сказать в заключение,
Люди зашумели, пораженные его словами. До того все остальные не высказывали после рассказов свое мнение, дожидаясь решения Совета, Сивер же поступил иначе. После того, как последние слова были произнесены, Сивер опустился на колено перед старейшим, и тот дотронулся рукой до его лба. Воспоминания Сивера старейший смотрел дольше, чем остальных, потом с тяжелым вздохом убрал руку. Сивер встал. Выражение его лица не изменилось, но оно посерело и выглядело теперь и вовсе неживым.
– Совет огласит решение через три дня, - объявила Любомира, и мудрецы ушли с площади.
Люди подходили к Сиверу с некоторой опаской, больше здороваясь с расстояния, лишь некоторые протягивали ему руку, и уж совсем никто не решился похлопать по плечу или обнять. Надо сказать, Ромашка поняла почему - от черноволосого Сивера исходила физически ощутимая озлобленность, которая, хотя и была направлена на далекого врага, отталкивала непривычных к подобным чувствам людей.
Тур с Ромашкой и Димкой направились к центру вслед за Мирославом.
– Здравствуй, Сивер, - Мирослав протянул руку, и черноволосый пожал ее, правда, без особого желания.
– Здравствуй, - не сразу ответил Сивер. Окинул Мирослава пристальным взглядом с головы до пят и усмехнулся.
– Тебе, вижу, это тоже даром не прошло. Ну что, изменил свое мнение?
– Нет, - спокойно ответил Мирослав.
– Нет?
– Сивер удивленно приподнял брови.
– И почему же? Неужели тебе понравилось жить в городе? Я не слышал ваших рассказов, но уже знаю, что двое наших не вернулись.
– Наверное, мне просто повезло, - Мирослав пожал плечами.
– Я нашел в городе людей. Настоящих людей. Они помогали мне, зачастую рискуя своей жизнью.
Сивер недоверчиво усмехнулся. Он перевел взгляд на Тура, стоящего рядом с Мирославом, потом на Ромашку. На лице Сивера отразилось еще большее удивление, когда взгляд голубых глаз точно так же пристально оглядел всю ее фигуру, задержался на волосах, по здешним меркам слишком коротких, и остановился на лице девушки.
– Неужто городская?
– спросил он.
– А так и не скажешь… С кем пришла? С тобой?
– последний вопрос был адресован Туру.
– Со мной, - сказал Мирослав.
– А-а-а… - протянул Сивер.
– Ну ясно, ясно.
Холодные голубые глаза снова смотрели на Ромашку:
– Как тебя зовут?
– Ромашка, - ответила девушка.
– Ромашка?
– Сивер хмыкнул.
– Ну а что скажешь ты, Ромашка? Твой город тоже готовится к войне?
– Не знаю.
– Не знаешь? Хорошо, городская Ромашка, хорошо, если действительно не знаешь.
Предупредив реплику Мирослава, Сивер сделал успокаивающий жест руками:
– Нет, не надо. Если ты ей доверяешь - это твое дело. Я не доверяю городским. Особенно сейчас. Но это уже мое дело, не так ли?
И Сивер, прихрамывая, пошел прочь. Последнего вернувшегося из городов добровольца никто не встречал.
Глава 19
Через три дня Совет объявил свое решение: подождать до зимы, попытаться предотвратить войну с городами, но, если не будет другого выхода, тогда все города, что вошли в военный союз, подлежат уничтожению. На этот раз почти все согласились с мнением Совета. За оставшееся время планировалось выяснить, какие же именно города объединились для нападения. Точно было известно лишь то, что приморского города среди них не было, и это окончательно успокоило Димку. В его город отправили отряд диверсантов, которые смогли бы поднять мятеж и захватить заводы, а после открыть в город дорогу тем, кто сможет организовать очистительные мероприятия, займется установлением в приморье новых порядков. В остальные города тоже направляли своих людей, уже не поодиночке, а по трое-четверо, и помочь им проникнуть на территории городов брались сами мудрецы и старейшины.
Новые добровольцы покинули родные места в начале осени, когда окончился сбор урожая, и дети Вестового каждое утро в одно и то же время собирались в двухэтажном бревенчатом здании - поселковой школе. Последние несколько дней Мирослав постоянно находился в Родне - участвовал в подготовке диверсионных групп, передавая им все полученные знания. Тур тоже был там, и Ромашка с Димкой скучали, хотя, если честно, Димке особенно и некогда было скучать - мальчик первый раз пошел в школу, и ему приходилось нелегко. Ромашка рада была ему помочь, да только Димка старался не обращаться за помощью, а справлялся со всеми уроками самостоятельно.
Однажды на пороге дома тетушки Званы появился Мирослав. Ромашка в это время вышивала, сидя под окном. Теперь у нее получалось совсем неплохо, и последние два дня девушка уже не распускала вышивку, а продолжала начатый узор. Мирослав посмотрел на пяльцы в ее руках с легким удивлением и улыбнулся.
– Рукодельничаешь?
Девушка кивнула. Мирослав подошел ближе и, наклонившись, принялся рассматривать вышитый алой нитью узор.
– Красиво получается, - сказал он.
– Кому это, Туру?
– Димке, - сказала девушка.
– Если получится, конечно. Я уже который раз распускаю.
Мирослав еще некоторое время смотрел на вышивку, затем поднял голову.
– Меня сюда по делу прислали.
Он вынул из сумки что-то в квадратном черном чехле с ремнем, и девушка несказанно удивилось, когда внутри чехла обнаружилась небольшая видеокамера для любительской съемки.
– Что это?
– удивленно спросила Ромашка, не веря своим глазам.
– Я думал, ты знаешь, - в свою очередь удивился Мирослав.