Горы и оружие
Шрифт:
— Что у вас такое? — строго спросил Мак-Грегор. — Что ты здесь делаешь, Джагиз?
— Мы сами справимся, — ответил Джагиз. — Вы, доктор, пожалуйста, уйдите во двор.
Двое курдов, стоящих рядом с Джагизом, тоже приходили вчера с Тахой. А на другом тротуаре враждебно противостояли им пятеро чужаков — тоже курды, судя по лицам, глазам, волосам и по европейской потрепанной одежде, и только на одном был хорошо скроенный дакроновый костюм.
— Завтра мы тебя четвертуем! — крикнул один из чужаков Мак-Грегору и указательным пальцем черкнул себя от лба до паха и обратно:-Ч-чах! Ч-чах!
В это время к Мак-Грегору сзади, со двора, подошел Эссекс.
— Что тут происходит?
Не отвечая ему, Мак-Грегор спросил Джагиза:
— Кто они такие?
— Вот эти самые покушались вчера Таху убить, — сказал Джагиз.
Опять поднялась брань и крики с привычным упоминанием Америки, России, бесчестья, трусов, собак, ослов. Но тут послышалась прерывистая сирена полицейской машины, и курды бросились улочкой прочь. Один на бегу обернулся, швырнул во двор оставшуюся у него бутылку и крикнул:
— Через эту стену нам плевое дело перелезть!
Когда из полицейского фургона выскочили сержант с жандармом, курдов и след простыл — только Джагиз остался у ворот, невозмутимо разговаривая с Мак-Грегором.
Мак-Грегор торопливо стал объяснять, что здесь произошла ссора между какими-то студентами. Вмешался начальственно Эссекс, сказал сержанту, указывая на Мак-Грегора:
— За этого человека ручаюсь вам.
Сержант выругался по адресу присутствующих и отсутствующих, сел в машину. Когда синий фургон скрылся, Джагиз приложил руку к сердцу, прощаясь, и тоже ушел.
— Прелестно, — сказал Эссекс, от души потешаясь. — Теперь курды из-за вас швыряют друг в друга бутылками на улицах Парижа. Изумительно…
Развеселившийся Эссекс за ленчем предался воспоминаниям о днях, проведенных вместе в Москве и Тегеране. Что бы делала сейчас Кэти, как бы сложилась ее жизнь, спрашивал Эссекс, если бы он не привез с собой тогда Мак-Грегора в Москву?
— Я умерла бы со скуки.
— Но неужели вам нравятся эти лихие стычки у ограды вашего дома?
— Что ж… Они забавны, — отвечала Кэти.
Мак-Грегор ожидал, что Кэти остановит несносные подтруниванья Эссекса. Но они словно не задевали ее, она как ни в чем не бывало отшучивалась, рассказывала подробности своей с Мак-Грегором жизни. Наконец сам Эссекс, устав, переменил тему.
— Когда в последний раз я посетил здесь тетю Джосс, — сказал он, — ваш дядя Пьер, муж ее, был еще жив. Он, бывало, изжует окурок и положит на тарелку…
— Фу, гадость, — сказала Кэти. — И слышать не хочу.
— А эта femme de menage (служанка (франц.)), крестьянка эта…
— Вы имеете в виду мадам Марэн, — твердо поправила Кэти.
— Да-да… Меня всегда поражает, насколько изобилует еще Париж старухами вроде мадам Марэн, так словно и ждущими, чтобы опять повезли аристократов на гильотину.
Непричастный к этим семейным чарующим воспоминаниям, Мак-Грегор с облегчением услышал, как хлопнула парадная дверь и Эндрю объявил в холле — к сведению домашних призраков:
— Я вернулся.
— Ну, слава богу, — вырвалось у Кэти.
Эндрю остановился в дверях столовой, грязный с дороги, взъерошенный, но по-прежнему спокойно-методичный.
— Сейчас умоюсь и приду к десерту, — сказал он.
Когда, умывшись и переодевшись, Эндрю сел за стол.
Эссекс сказал, что находит в нем отличное смешение отцовских и материнских черт, с легким преобладанием последних, поздравил родителей с таким сыном и осведомился у Эндрю, на скольких языках он говорит.
— На трех, — ответил Эндрю коротко, словно речь шла о самой обычной вещи.
— На английском, значит, французском и персидском-сказал Эссекс.
— Да.
— Я слышал, вы очень способный молодой человек.
Эндрю упрекнул мать взглядом. Кэти сказала:
— Я ни слова о тебе не говорила.
— Вы, несомненно, преуспели бы на дипломатической службе, — сказал Эссекс. — Почему бы вам не пойти по этой части?
— Нет, благодарю вас, — вежливо отказался Эндрю.
— Но почему же? — настаивал Эссекс. — Стоит лишь пожелать, и я мигом это устрою.
Кэти, будто не слыша, разливала кофе.
— Мак-Грегор! — воззвал Эссекс к главе семьи.
— Он волен поступить, как хочет, — сказал Мак-Грегор.
— Вовсе нет, — вмешалась Кэти резко. — В Форин офис к вам он не пойдет, так что и не пытайтесь, Гарольд, упустив отца, заполучить взамен сына.
— Но отца мы вовсе не заполучали, — сказал Эссекс. — Мак-Грегор был лишь на время войны разлучен с палеонтологией.
— Все равно… — сказала Кэти, и Мак-Грегора удивило, что она отнеслась к этому так всерьез: ведь они оба знают, что Эндрю и сам ни за что не пойдет в дипломаты.
— Дружная вы, я вижу, семейка, — заметил Эссекс. Затем спросил Мак-Грегора, чему посвящены теперь его ученые занятия. И читал ли он Мориака, Камю, Честертона, Элиота, Кёстлера, Сартра, Дойчера, Томаса Манна…
— Разумеется, читал, — сказала Кэти. — Не думаете ли вы, Гарольд, что мы вели пещерное существование?